как он наделил ее новым официальным титулом: «императрица Индии». В 1878 году вернулся с Берлинского конгресса, провозгласив «почетный мир», – почти как Чемберлен после Мюнхена, впрочем, Чемберлена ты в этой книге, боюсь, не найдешь – в 1876-м стал первым графом Биконсфилдом, отвергнув перед тем звание герцога, умер в 1881-м, после того как в 1880-м его выставили из правительства. Девятнадцатого апреля, вот когда он умер, за восемь лет и один день до рождения Адольфа Гитлера, о котором ты также никогда не слышал. Его последователи именуют себя «Лигой подснежника» и по сей день выступают за «консерватизм единой нации». Жена звала его Диззи, то есть, сам понимаешь, Головокружительный, и славилась своей преданностью, отсутствием такта и общим умением ставить себя в нелепое положение. Однажды она ехала с ним в карете к Парламенту, пальцы ей с самого начала поездки защемило дверцей, однако она вытерпела жуткую боль, не сказав мужу ни слова, потому что не хотела отвлекать его от подготовки к важной речи. В другой раз она гуляла по парку с парой викторианских дам, которые, краснея, лепетали нечто о богатой оснастке голой мужской статуи. «Да ну, ерунда, – сказала она, – видели бы вы моего Диззи, когда он принимает ванну». Свои последние годы Дизраэли называл «анекдотическими». Что еще ты хочешь узнать? Стив не отрывался от книги.
– Назови мне другие его романы.
– Ничего себе, а ты не много хочешь, а? Ну-с, первый назывался как-то вроде «Дориана Грея». Разумеется, не так, но похоже. «Вивьен Грей»? Так?
Был еще один, «Молодой герцог», а последний – «Эндимион», это я знаю точно. Написан в 1880-м. И я почти уверен, что существовал еще роман с женским именем в заглавии… Генриетта, по-моему. «Генриетта Темпест», так, примерно?
– На самом деле «Генриетта Темпл», – сказал, закрывая книгу, Стив. – Хорошо, историю ты знаешь. И что же?
– Вот ты мне и скажи, – ответил я. – Сходится это с тем, что тебе обо мне известно? Давай-ка я назову тебе всех американских президентов нашего столетия.
– Ну, тоже мне великое дело. Это любой десятилетний школьник может.
– А ты послушай, – сказал я. – Уильям Мак-кинли (убит в 1901-м), Тедди Рузвельт, Уильям Говард Тафт, Вудро Вильсон, Уоррен Г. Гардинг, Калвин Кулидж, Герберт К. Гувер, ФДР, ФДР, ФДР,[156] Гарри С. Трумэн, Дуайт Д. Эйзенхауэр, снова Эйзенхауэр, Джон Ф. Кеннеди (убит в 1963-м), Линдон Б. Джонсон, Ричард М. Никсон, снова Никсон (ушел в отставку в 1974-м), Джеральд Форд, Джимми Картер, Рональд Рейган, снова Рейган, Джордж Буш и, наконец, леди и джентльмены, сорок второй президент этих самых Соединенных Штатов, Билл Клинтон из Литтл-Рок, штат Арканзас. Ну что, хорош списочек?
На лице Стива застыло недоумение:
– Я вроде как сбился посередке.
– Еще бы ты не сбился – после ФДР, верно?
– Верно. Потом пошли имена, которых я никогда не слышал. И ты сказал, что Никсон
– А, так о Никсоне ты слышал?
– Да брось ты, Майки, не дури.
– Ричард Милхаус Никсон, Хитрый Дикки. С позором ушел в отставку в семьдесят четвертом, чтобы избежать импичмента.
– К твоему сведению, с 1966-го по 1972-й Ричард Никсон трижды был президентом.
– Понятно. Однако Кеннеди, Картер, Буш, ЛБД,[157] Клинтон… их имена тебе что-нибудь говорят?
– Моего младшего брата зовут Клинтоном, но он точно ни хрена не президент.
– Вот! Ты понял? – Я снова закурил и принялся расхаживать по комнате. – Все, что ты знаешь, отличается от того, что знаю я. Как это возможно?
– А выговор у тебя уже не такой, как вчера. В некоторых отношениях ты стал другим человеком. Я вижу. Но, Майки, это же только твоя
– О, то есть удар по черепушке наделил меня достойным ученого знанием европейской истории, так? Плюс подробными сведениями о президентах Америки, о которых ты ни разу не слышал, а я могу два часа проговорить о них перед детектором лжи, и ни одна стрелка его не шелохнется. Это удар, что ли, наполнил мою голову фильмами, песнями и историями, о которых тебе ничего не известно? Сыграй это снова, Сэм. Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться. Она тебя любит, да, да, да. Быть может, в тебе и есть сила, юный Скайуокер, но ты пока не Джедай. Люблю запах напалма поутру. Истина где-то рядом. Аста ла виста, беби. Поправка двадцать два. Отмыть Белый дом добела не удастся. Жестяной барабан. В чем тут дело, утреннее тело? Список Шиндлера. Бонд, Джеймс Бонд. Я – тоже берлинец. Над пропастью во ржи. Подхвати меня лучом, Скотти. Я вернусь. Пой, если ты рад тому, что гей, пой, если так тебе жить веселей. Сапожник, портной, солдат, шпион. Никогда в области человеческих конфликтов такое большое количество людей не было в долгу перед столь малым количеством. Малый шаг для человека, гигантский скачок для человечества. «Отсюда и в вечность». Не беспокойся о херне, с тобой «Секс Пистолс». Мост через реку Квай. Марлен Дитрих. Что толку сидеть в дому, точно хмырь, киснуть в своей дыре? Мир – это мир, он похож на сортир, топай-ка в кабаре… Грязная дюжина. Он идет домой, он приходит к нам, он приходит к нам – футбол… Орлиное гнездо. Я курил ее, но не затягивался. Читайте по моим губам, никаких новых налогов. Скуби-дуби-ду, ты где, твою мать? Вот тебе, получи!
Я умолк, чтобы перевести дух; мои усилия, взвинченность и красный перец, соединившись, покрыли меня испариной. По лицу Стива проносились наперегонки восторг, изумление, веселье, озадаченность и страх. Изумление обскакало всех на половину дистанции, но и прочие нажимали что было сил.
– Признай же, Стив, перед тобой проблема, решить которую разговорами о шишках и амнезии не удастся. Я пришел из каких-то других мест. – Я поерошил мои короткие волосы, чтобы они пропускали побольше остужающего пот воздуха. – Не думай, что я не понимаю, как дико все это звучит. Видит бог, я достаточно насмотрелся кино, чтобы знать, как трудно путешественнику во времени уломать чужих людей выслушать его. Обычно все заканчивается тем, что они сдают его куда следует.
– Путешественнику во времени? – Стив в полном отчаянии зажмурился. – О господи, Майки, тебе и впрямь нужна помощь. Не может же быть…
– Я не то хотел сказать.
– Позволь, я позвоню доку Бэллинджеру, – взмолился он. – Майки, я не знаю, в чем дело, но… ты мне небезразличен, я имею в виду, мне не безразлично то, что с тобой происходит. Я не хочу, чтобы ты помешался.
– Я понимаю, о чем ты, Стив, но, пожалуйста, просто выслушай меня, и все. Я не путешествовал во времени. То есть не в точном смысле этих слов. Дело, скорее, в том, что время… время путешествовало во мне. Нет, тоже неверно. Выслушай меня, хорошо? Просто выслушай. Я расскажу тебе историю. Считай, что это просто такой замысел, сюжет для фильма, что-то похожее, идет? Преклони, как говорится, ухо… без предубеждения. Выслушай без предубеждения. Перебивая меня, только если что-то покажется тебе непонятным. А когда выслушаешь до конца, решишь, как тебе поступить. Идет?
– Да, наверное.
– Хорошо, – сказал я. – Представь себе человека. Молодого. Англичанина. Примерно моих лет. Он проводит исследования, собираясь писать диссертацию по истории. В Англии, в университетском городке. Назовем его Кембриджем…
– …Пиццу, немного колы и совершенно отвратные пончики с джемом и вернулись в спальный корпус, в Генри-Холл. И тогда он решил рассказать своему новому другу, Стиву, все, что с ним произошло, рассказать правду, всю правду и ничего, кроме правды, и да поможет ему Бог. Конец.
Я остановился у письменного стола, потягиваясь. Снаружи опустилась темнота, в Генри-Холле воцарилось безмолвие.
