хирургического искусства.
– Полковник, я вас понял. Прошу вас, полковник, послушайте меня, хорошо? Я хочу, чтобы вы открыли этот, ох... черт, как это называется, Котелок?
– Замок переходного люка, – подсказал конструкт.
– Открыли замок переходного люка. Просто прикажите с центрального пульта корабельному компьютеру открыть его, хорошо? Очень скоро мы будем у вас, полковник. И тогда мы сможем поговорить о том, как нам убраться отсюда.
Световой прямоугольник исчез.
– Господи, я было подумал, что ты спятил за ним вслед, – сказал Котелок.
– Токсин, – сказал Кейс, – чертов токсин, – и выключился из Матрицы.
– Яд? – Малькольм смотрел через плечо своего потрепанного голубого "Санио" на то, как Кейс поспешно отстегивается и выбирается из противоперегрузочного ложа.
– И забери ты, ради бога, от меня эту чертову штуковину... – Кейс дернул за конец техасского катетера. – Во мне что-то вроде медленнодействующего яда, и эта задница, там, наверху, знал, как с ним справиться, а теперь он что твоя бешеная крыса.
Кейс начал рвать застежки на груди своего скафандра, забыв от волнения, как с ними обращаться.
– Твой босс... он что,
– Малькольм, господи, помоги мне одеть этот треклятый скафандр.
Сионит оттолкнулся от розового пилотского кресла.
– Спокойнее, друга. Семь раз отмерь, один раз отрежь, так говорят мудрые люди. Ноги сюда...
В рифленом секционном переходном трапе, ведущем от кормового люка "Маркуса Гарвея" к переходному шлюзу "Ханивы", воздух был, но Кейс и Малькольм все равно загерметизировали свои скафандры. Малькольм одолел проход в несколько прыжков, исполнив их с балетной грацией и сделав только одну остановку, чтобы помочь Кейсу, который, покинув "Гарвей", потерял ориентировку в пространстве и неуклюже пополз по настенным скобам трапа. Тени здесь не было, сквозь полупрозрачный пластик пробивался режущий глаза яркий солнечный свет.
Наружная сторона люка "Гарвея" была покрыта вмятинами и заплатами, украшена лазерными завитками Львов Сиона. Кремово-серый входной люк "Ханивы", напротив, был девственно чистым и гладким. Малькольм погрузил затянутую в перчатку руку в узкую щель замка. Кейс увидел как пальцы сионита зашевелились. Над люком загорелся красный индикатор и замигали цифры обратного отсчета от пятидесяти до нуля. Малькольм вытащил руку из замка. Кейс коснулся поверхности люка и сквозь ткань перчатки ощутил вибрацию пришедшего в действие замкового механизма. Овальный люк подался вглубь и начал заваливаться внутрь "Ханивы". Малькольм ухватился за его край с одной стороны, Кейс с другой, и люк втащил их за собой.
"Ханива" была выстроена на верфях "Дорнье-Фудзицу", и ее внутреннее убранство соответствовало той же философии дизайна, что применялась при создании "Мерседеса", которым Молли, Кейс и Армитаж пользовались в Стамбуле. Стены узкого переходного шлюза яхты были отделаны имитацией черного дерева, а пол выложен серыми плитками итальянского кафеля. У Кейса было такое чувство, будто он вторгается в частное владение какого-то миллионера, но почему-то через кабинку душа. Яхта, собранная на орбите, не была рассчитана на полеты в плотных слоях атмосферы. Ее изящные обводы, напоминающие осиные, и все внешние и внутренние детали делались с расчетом создавать у стороннего наблюдателя впечатление, что яхта предназначена для высокой скорости и покорения пространства.
Малькольм снял с головы потертый шлем и жестом пригласил Кейса последовать его примеру. Они повисели немного в кабинке шлюза, прислушиваясь и вдыхая воздух, в котором витал слабый запах сосны. Фоном для этого изысканного аромата служил еще более слабый, но вызывающий беспокойство запах горелой изоляции.
Малькольм принюхался.
– Неприятности, друга. Если где-то пахнет так, как здесь...
Внутренняя дверь шлюза, обитая серым велюром, мягко скользнула в паз. Малькольм оттолкнулся ногой от черной стены и ловко проскользнул в узкий проем, в последний возможный момент развернув в воздухе свои широкие плечи, чтобы беспрепятственно вписаться в овал двери. Кейс неуклюже устремился за ним следом, перебирая руками по перилам, укрепленным на стенке на высоте пояса и покрытым белым эластичным веществом.
– Мостик должен быть там, – сказал Малькольм, ткнув пальцем в сторону идеально чистого коридора с белоснежными стенами.
Вторым мощным толчком сионит послал свое тело по коридору. Откуда-то спереди, из конца коридора, доносился знакомый Кейсу звук – треск принтера, печатающего на бумаге. Треск стал громче после того, как Кейс, следующий за Малькольмом, повернул в ответвление коридора и чуть не уткнулся в большой плавающий в воздухе ворох бумажной ленты для распечаток. Кейс поймал плывущую мимо бумажную полосу и взглянул на напечатанное.
0 0 0 0 0 0 0 0 0 0
0 0 0 0 0 0 0 0 0 0
0 0 0 0 0 0 0 0 0 0
– Неполадки в системе? – сионит указал пальцем в перчатке на колонки нулей.
– Нет, – ответил Кейс, вылавливая уплывающий от него шлем, – Котелок сказал, что Армитаж недавно стер банк данных здешней "Хосаки".
– Знаешь, друга, запах такой, будто он стирал его лазером.
Сионит уперся ботинком скафандра в спинку швейцарского станка для гимнастических упражнений и послал свое тело сквозь плавающий в пространстве бумажный лабиринт, раздвигая его перед собой ладонями.
– Кейс, друга...
Человек был небольшого роста японцем, и его горло было притянуто к спинке составного суставчатого кресла куском чего-то, напоминающего тонкую стальную проволоку. Там, где проволока пересекала и глубоко врезалась в мягкий пластик подголовника кресла и человеческую гортань, она была не видна. На шее японца висела единственная небольшая сферическая капля крови, похожая на некий удивительный драгоценный камень или темно-красную жемчужину. Кейс увидел грубые деревянные рукоятки, напоминающие обломки ручки метлы, пружинисто плавающие на концах гарроты.
– Интересно, сколько этот парень мучился? – сказал Кейс, вспоминая послевоенные приключения Корто.
– Он знает, как пилотировать судно, наш-то босс?
– Очень может быть. Он из спецназа.
– Ну, а этот японский парень, он уже не сможет летать. Сомневаюсь, что смогу управиться с ней сам. Очень новая яхта...
– Тогда давай найдем мостик.
Малькольм нахмурился, перевернулся в воздухе и оттолкнулся ногами.
Кейс проследовал за ним в большую комнату вроде гостиной, заполненную плавающими ворохами распечаток, уже цеплявшихся за ноги и за руки Кейса в предыдущем помещении. В гостиной беспорядочно располагались суставчатые сиденья, имелось нечто вроде бара и "Хосаки". Встроенный в компьютер принтер, в виде вздутия на боку его корпуса, отделанного пластиком под дерево, без устали изрыгал из выходной щели тонкий бесконечный бумажный язык. Кейс оттолкнулся от пола, плавно перелетел через ряд кресел, протянул руку и нажал на белую кнопку слева от выходной щели. Стрекотание прекратилось. Кейс повернулся и осмотрел "Хосаку". Компьютер был продырявлен насквозь в дюжине мест. Отверстия были маленькими, круглыми, с черными краями. Вокруг мертвой "Хосаки" плавали сверкающие капли расплавленного металла.
– Ты был прав, – сказал Кейс Малькольму.
– Дверь на мостик заперта, – отозвался с противоположной стороны комнаты сионит.
Свет в комнате померк, вспыхнул, померк опять.
