завесой темноты смутно проглядывали зубчатые, высотой по пояс, останки лабиринта разрушенных стен. Вода тихо плескалась о борта бассейна.
– Они где-то здесь, – сказал Кейс. – Они должны быть здесь.
Малькольм кивнул.
Первая стрела пронзила одновременно обе руки сионита чуть выше кистей. "Ремингтон" рявкнул, изрыгнув сноп пламени длиной в метр, отразившийся в воде красочными переливами. Вторая стрела выбила винтовку из рук Малькольма. "Ремингтон" упал на пол и, крутясь, заскользил по белым кафельным плиткам к краю бассейна. Малькольм быстро присел на корточки и молча уставился на черный предмет, пронзивший обе его руки. Затем осторожно подул на места, где стрела входила в его плоть.
Из тени вышел Хидео с небольшим бамбуковым луком в руках и третьей стрелой наготове. Хидео поклонился.
Малькольм со скованными стрелой руками во все глаза уставился на ниндзя.
– Артерии не задеты, – сообщил Хидео.
Кейс вспомнил описание внешности ниндзя – убийцы приятеля Молли. Хидео был не таким. Совершенно без признаков возраста, он излучал полный покой и уверенность. Хидео был облачен в старые, но чистые рабочие штаны и мягкие кожаные тапочки, облегающие ногу как перчатки, с отдельным клапаном для большого пальца, как у носков– таби. Бамбуковый лук украсил бы собой любой музей, зато черный металлический колчан, выглядывающий из-за левого плеча ниндзя, мог быть приобретен в лучшем оружейном магазине Тибы. Голая грудь Хидео была загорелой и гладкой.
– Ты порезал мне большой палец, друга, второй стрелой, – пожаловался Малькольм.
– Я не собирался этого делать. Сила Кориолиса, – объяснил ниндзя и снова поклонился. – Это очень сложно – пускать в цель медленно летящий метательный снаряд в условиях ротационной силы тяжести.
– Где Три-Джейн? – Кейс вышел вперед и встал перед Малькольмом. Он заметил, что наконечник стрелы в луке ниндзя похож на обоюдоострую бритву. – Где Молли?
– Привет, Кейс, – из темноты за спиной Хидео прогулочным шагом появился Ривейра с иглострелом Молли в руке. – По правде сказать, я ожидал увидеть на твоем месте Армитажа. Вы что же, наняли себе в помощь жителей Сиона?
– Армитаж мертв.
– Армитаж никогда и не существовал, строго говоря, так что эта новость вряд ли может меня потрясти.
– Его убил Зимнее Безмолвие. Армитаж превратился в спутник Веретена.
Ривейра кивнул, взгляд его прищуренных серых глаз метался между Кейсом и Малькольмом.
– Думаю, тебе крышка, Кейс, – сказал он.
– Где Молли?
Ниндзя медленно отпустил тонкую плетеную тетиву, ослабляя ее натяжение, и опустил лук. Затем подошел по кафельным плиткам к "Ремингтону" и поднял винтовку с пола.
– Никакого изящества, – с сожалением сказал ниндзя, обращаясь словно бы к самому себе. Голос Хидео был мягким и приятным. Каждое его движение было словно бы частью танца, бесконечного танца, и это впечатление сохранялось даже тогда, когда его тело было неподвижно, как бы отдыхало, при этом, несмотря на всю очевидную в нем энергию, выражая полную простоту, даже униженность.
– Здесь и ей тоже будет крышка, – сказал Ривейра.
– Может статься, что Три-Джейн не пойдет на это, Питер, – заметил Кейс, запуская пробный шар.
Содержимое кожных дисков без удержу грызло его нервную систему, но вместе с тем в нем пробудилась прежняя лихорадка, безумие Ночного Города. Кейс вспомнил свои лучшие, наиболее грациозные моменты, когда сделки вершились на грани жизни и смерти и он обнаруживал, что способен говорить быстрее, чем думать.
Серые глаза сузились.
– Почему, Кейс? Почему ты так думаешь?
Кейс улыбнулся. Ривейра ничего не знает о симстиме. В спешке, торопясь найти наркотики, которые Молли должна была принести ему, Питер не заметил аппаратик. Но Хидео? Хидео пропустить симстим не мог. Кейс был абсолютно уверен в том, что Хидео никогда не позволил бы Три-Джейн даже просто приблизиться к Молли, не осмотрев предварительно налетчицу на предмет скрытого оружия и всяких сюрпризов. Нет, решил Кейс, ниндзя все знает. Поэтому Три-Джейн тоже знает об этом.
– Отвечай мне, Кейс, – сказал Ривейра, направляя на него напоминающее перечницу дуло иглострела.
Позади Питера раздался скрип. Он повторился, и и еще раз. Из тьмы появилась Три-Джейн, толкающая перед собой ажурное инвалидное кресло в викторианском стиле. В кресле сидела Молли. Большие, с паутиной спиц колеса кресла отчаянно скрипели. Молли была плотно укутана в красное с черными полосками одеяло, высокая узкая спинка кресла "под старину" высоко возвышалась над ее головой. Молли казалась очень маленькой. Сломленной. Ее поврежденную линзу скрывали слои чистейшего, сверкающего белизной бинта из микропорки; второй глаз бессмысленно поблескивал, отражая окружающее. Голова Молли безвольно подрагивала в такт движениям кресла.
– Знакомое лицо, – сказала Три-Джейн. – Я видела вас в ту ночь, после представления Питера. А кто это?
– Малькольм, – представил сионита Кейс.
– Хидео, вытащи стрелу и перевяжи рану мистера Малькольма.
Кейс уставился на бледное измученное лицо Молли.
Оставив лук и "Ремингтон" на плитках пола вне досягаемости сидящего на корточках Малькольма, ниндзя подошел к нему и достал что-то из кармана. Кусачки.
– Придется перекусывать древко. Стрела прошла совсем рядом с артериями.
Малькольм кивнул. Его лицо посерело и покрылось каплями пота.
Кейс посмотрел на Три-Джейн.
– Осталось очень мало времени, – сказал он.
– У кого, скажите пожалуйста?
– У всех нас.
Раздался резкий щелчок – Хидео перекусил металлическое древко стрелы. Малькольм тихо застонал.
– Послушай меня, дорогая, – сказал Питер, – нет ни сколечки интересного в выслушивании последних волеизъявлений этого никудышного комедианта в его отчаянных попытках выкрутиться. Поверь мне. Он будет ползать у твоих ног на коленях, предлагать продать тебе хоть свою мать, обещать какие-нибудь скучные сексуальные услуги...
Три-Джейн запрокинула голову и рассмеялась.
– А что, если они не покажутся мне скучными, Питер?
– Сегодня вечером призраки должны будут смешаться друг с другом, – сказал Кейс. – Зимнее Безмолвие восстал против второго ИР, Нейромантика. В борьбе за власть. Вы знаете об этом?
Три-Джейн подняла бровь.
– Питер говорил мне что-то такое, но расскажите подробнее.
– Я встречался с Нейромантиком. Он рассказал мне о вашей матери. Я полагаю, он представляет собой некий гигантский конструкт, подобный тем, что делают на ПЗУ путем копирования личности, но при этом основа его не ПЗУ, а изменяемая память, и потому конструкты, заключенные в нем, имеют полную иллюзию, что существуют на самом деле, что они живут там, и это может продолжаться вечность.
Три-Джейн вышла из-за кресла-каталки.
– Где ты встретился с ним? Опиши то место, его конструкт.
– Пляж. Серый песок, похожий на аморфное серебро. И строение из бетона, вроде бункера...
Кейс заколебался.
– Ничего особенно примечательного. Старый бункер, полуразвалившийся. Если идти от него по пляжу, то можно прийти к тому же самому месту, откуда вышел.
