Занятие оказалось бесполезным – пули прошивали купол насквозь, пропарывая защиту и застревая в дереве. Идиоты, мы же свои! Что вы делаете?!
Над моим ухом просвистел кусок свинца. Рикошетом отскочив от рога толстяка, он впился в сиденье, пролетев от бедра чертовки буквально на миллиметр.
– База… база… база… – нервно зашептал толстяк, вжимая голову в плечи.– Смените наводку боевой бригаде, нас ошибочно приняли за цель!..
Выстрелы стали реже, а потом и вовсе прекратились. Наступившая тишина была полна той зловещей напряженности, что бывает исключительно перед бурей. Даже эфир молчал.
Я осторожно перевел взгляд на Вторую, но заговорить не рискнул – почему-то казалось, что даже самый тихий звук поколеблет то состояние неустойчивого равновесия, в котором оказались мы и наш злополучный клиент. Чертовка застыла на сиденье мрачным изваянием, Третий и вовсе почти не дышал.
И в этот момент его высочество не нашел ничего лучшего, как чихнуть.
Брызгая слюной, смачное «апчхи» выстрелило с непреклонностью стартового пистолета. Словно по команде, плоский боевой луч-резак аккуратно слизнул крышу кареты, и нам предстало серое небо, на фоне которого эффектно входила в штопор серебристая капсула, окруженная стаей метеоритных обломков. Один из них задел металлический бок, отскочил и со свистом рухнул на лес, сшибая сосновые ветки. Другой упал буквально на расстоянии вытянутой руки от нашей кареты.
Далеко впереди трещали кусты: разбойники давным-давно благополучно покинули поле боя, и тут… тут оземь грохнулся третий, самый крупный кусок метеорита.
Земля дрогнула, будто стремясь скинуть с себя раскаленную ношу, и провалилась широкой воронкой. Взрывная волна широко выплеснулась в стороны. Комья черного грунта еще порхали в воздухе, когда боевая капсула вспыхнула и раскаленной кляксой устремилась вниз, выжигая и калеча все на своем пути.
По верхушкам уцелевших сосен, словно миниатюрные змейки, быстро поползли голубые и зеленые искры.
Куратор разразился коротким, но емким ругательством, для экономии времени собрав несколько бранных слов воедино и получив совершенно удивительный по смыслу результат. По крайней мере, я понял, что аккурат перед взрывом в капсуле были активированы все имеющиеся на борту боевые приспособления, что в данный момент суммарная сила возможного удара спрессована в несколько комков и висит над лесом в режиме ожидания, что даже десятой доли этой магии достаточно, чтобы превратить окрестный горный пейзаж в выжженную пустыню, что сейчас кому-то придется плохо и что скорее всего «кто-то» – это мы.
Перво-наперво следовало защитить принца.
Вытащив обалдевшего Фарада из-под моего друга, я максимально нежно, практически не касаясь руками, отряхнул его, придал вертикальное положение и уже приготовился набросить охранную пелену, как из наушника послышался отчаянный визг и меня с двух сторон сплюснули напарники.
– Ты что? – шикнула Вторая, показывая мне сжатый кулачок.– Никакого колдовства, иначе сдетонирует! Уносим ноги!
Выбравшись через отсутствующую крышу, я спихнул бесчувственного кучера на обочину и взял вожжи. Дрожащие лошади на удивление послушно отреагировали на приказ, и наша многострадальная карета, потряхивая битыми боками, со скрипом двинулась вперед.
За прошедшие несколько минут пейзаж изменился до неузнаваемости. Дорога походила на дырявую тряпку, кратеры и ямы от упавших метеоритов еще дымились, а опасно накренившиеся деревья в любую секунду угрожали рухнуть на голову неосторожному путнику.
Зато наверху было красиво до ужаса. Искрящиеся жгуты силы, зависшие над остатками леса сверкающим полукругом, казались гигантской сказочной диадемой, а комки спрессованных боевых маго- ударов выделялись на их фоне, словно яркие драгоценные камни в тонкой оправе.
Безусловно, я нервничал, ожидая следующих неприятных сюрпризов. Но не так быстро!
Мы проехали не более сотни метров, когда карета вдруг по-стариковски закряхтела и начала самостоятельно разбираться на детали: стенки отдельно, колеса отдельно, оглобли в стороны, пол вниз. Некоторое время я по инерции бежал с вожжами в руках, но, в конце концов, не отягощенные грузом лошади прибавили скорость, и я был вынужден остановиться.
Против воли вспомнились затравленные лица и мелкие физические увечья чертей, сопровождавших Фарада до границ нашего филиала. Сейчас, чудом оставшись в живых под обстрелом и не имея больше никакого транспорта, кроме собственных ног, я понимал, что им, оказывается, просто повезло! Кто ж знал, что Жак – это не имя и даже не кличка, Жак – это приговор! Фатальное невезение было накрепко приклеено к принцу, срощено с ним, словно невидимый уродливый близнец, садистски толкающий единоутробного брата всегда в опасную сторону.
Опустив хвост, я прошаркал к развалинам кареты, твердо намереваясь усадить злосчастного клиента к себе на закорки и любой ценой доставить его в гостиницу, даже если ради этого мне придется сточить копыта до крови.
Меня встретил медитирующий в позе столба целый и невредимый Фарад в компании изрядно помятой Эн и взъерошенного Жака номер два. Насколько я мог судить по торчащим занозам и царапинам на конечностях, на его долю выпали оглобли, колеса и мелкие детали корпуса кареты, предварительно разбитые в щепу.
– Как вы?
– Пока живы, – осторожно ответила Вторая.
– Тогда берем его высочество под мышку и уходим отсюда.
– Погоди, – сморщилась чертовка.– Может, дождемся остальных карет? Вместе безопасней.
– Забудь это слово, – отрубил я, выразительно указывая на толстяка.
– Гм-гм! – Фарад прервал сеанс медитации и непринужденно напомнил о своем присутствии.– Я хотел бы… уединиться!
Вторая, явно приняв фразу за остроумную шутку, неискренне расхохоталась.
– Я желаю остаться без свидетелей! – повторил принц.– Немедленно!
– За каким лешим? – удивился толстяк, но взглянув на переминающегося с ноги на ногу его высочество, догадался самостоятельно.– А! В смысле поливки зеленых насаждений? Давай прямо здесь, на обочине, все свои!
– Жак! – скрипнул зубами Фарад.
– Не вопрос, Эн отвернется, – покладисто согласился Третий.
Но принц проявил неожиданную настойчивость. Более того: он категорически отказался воспользоваться крайними кустами, решительно углубляясь в лес.
Вот именно в этот относительно спокойный момент, когда его высочество выбрало подходящий кустик и изволило задрать национальный балахон, и начался второй акт драмы.
Осчастливленный Фарадом кустик оказался самым неподходящим из всех, что имелись в лесу: из него выпрыгнул уже знакомый нам лысый парень в одном сапоге и с мокрой макушкой. Столкнувшись с принцем, он как-то совершенно не по-бандитски вздрогнул, выпучил глаза и застыл в позе цапли. Мы с Третьим, как и положено телохранителям, закрыли принца собой, но лысый до того перепугался, что и не думал нападать. Более того, он решил, что это мы имеем виды на его тощую шкуру, и бросился бежать со всех ног, не разбирая направления.
Сосна, в которую влупился лбом незадачливый разбойник, качнулась совсем чуть-чуть, но этой малости хватило, чтобы ее ветки вступили в контакт со сверкающей «короной».
Цепь боевых магических зарядов замкнулась. Раздался треск, и деревья, растущие вдоль правой стороны дороги, дружно начали валиться набок, загибаясь по спирали и образуя странные концентрические круги. Воздух вращался все сильнее и сильнее, втягивая в себя изломанные ветки и землю. С отвратительным чавканьем проглатывая мусор, нереально огромная воронка то заставляла его кружить над лесом, то хулигански швыряла вниз.
С неба послышался визг – это летела захваченная смерчем Вторая. Ее конечности бестолково болтались, а меж позолоченных рожек сверкали мелкие огоньки, разбегаясь по ячейкам паранджи. Наполненный пузырьками концентрированной силы туман поплыл вперед, и меня словно шарахнули по
