противоречит элементарной логике! Таких монстров просто не может быть в природе!
– Их и не бывает, – согласился куратор.– Только жизнь, Вторая, штука сложная. Она одной природой не ограничивается. Аш-шуар был самым простым и при этом самым совершенным созданием архимага Аша. Старичок использовал для его создания части тел не трех, а шести разных животных, и козы среди них не было – архимаг терпеть не мог коз, они напоминали ему о далеких временах нищего детства, когда он вынужденно зарабатывал на жизнь изнурительным выпасом огромного стада. Лев, утконосый вепрь, скорпион, дикобраз, грифон и гигантский варан – именно на них пал выбор. Соединив составные части, Аш начинил сырую заготовку вместо сердца магической капсулой, укрыл все это дело коконом и оставил для окончательного дозревания. Целительные заклинания способствовали росту и быстрой регенерации. Боевые – наделили химеру способностью к сражениям. А вот дальше уже пошла чистая импровизация – архимаг применил специальную формулу непобедимости.
– Значит, если мы заполучим точные заклинания и вырастим копию аш-шуара, эта тварь начнет без устали крошить всех подряд? – недоверчиво уточнил я.
– Не всех, – язвительно ответил куратор.– Эта, как ты выразился, тварь…
Рассказ остался неоконченным. Оттопыренное от любопытства ушко нашей напарницы загородило мне обзор, но по характерному скрежету металла о камень и обиженной ругани можно было догадаться: прибыла капсула с коллегами.
– Уф! Еле успел! – доложил запыхавшийся черт, утирая потный лоб.– На пределе летел. Только какого лешего меня подгоняли, понять не могу. Аукцион-то отменили!
– Как? – удивился куратор.– Разве торги магического имущества назначены не на завтра?
– Вряд ли, – безмятежно ответил посыльный.– В аукционную палату зачем-то пробрался один из мелких демонов соседнего мира. Судя по фигуре, пяточным шпорам и синему цвету кожи – это шакс, обитатель Адского Болота. Он поджег зал еще до начала распродажи «котов в мешках», причем поджег так качественно, что аукционная палата сгорела дотла буквально за несколько секунд. Как прикажете распорядиться выданными казенными деньгами?
Из наушника вылетел протяжный стон.
Радуясь тому факту, что пожар никак нельзя было списать на нашу бригаду, мы приняли из рук взмыленного коллеги три увесистых кошеля и резво погрузились в капсулу, затолкав казенные монеты для лучшей сохранности под сиденья.
– Мы в гостиницу! – крикнула чертовка, выпихивая носком ботинка назойливого посыльного, вознамерившегося занять ее место.
Под скрежет кураторских зубных протезов капсула взмыла в воздух и понеслась в сторону границы с Малой Велией, ориентируясь на Нифер. Это был первый случай в моей практике, когда Третий не жевал во время полета, а Вторая не произнесла ни слова.
Мы уже были на подлете, когда из багажного отсека донеслось отчетливое царапанье.
– Что это там? – вопросительно подняла брови чертовка.– А ну, Третий, посмотри!
– Почему опять я? – попытался запротестовать толстяк, но при виде угрожающе прищуренных глаз нашей красавицы молча слез с сиденья и зашаркал в хвостовую часть капсулы.
Спустя минуту из багажного отсека полетели такие звуки, что я не выдержал. Выбрав в качестве временной парковки заброшенный пустырь, посадил капсулу, заглушил двигатель и кинулся на помощь лучшему другу.
Как оказалось, помощь не требовалась, Третий был в полном порядке и даже весел. Уперев руки в бока и наклонившись, он с интересом рассматривал нечто довольно крупное, белое и отчаянно скулящее.
Чтобы разглядеть находку точнее, требовалось отодвинуть друга, что я и проделал с немалым трудом. Затраченные усилия окупились сторицей: ничего подобного в капсулах полевых работников до сих пор не водилось.
Перед отлетом с базы техники явно поработали над конструкцией багажного отсека, снабдив его двойными стенками. В данный момент перегородка была вырвана с мясом, и потайное отделение открылось для обозрения во всей своей красе.
Внутри, роняя крупные слезы на грубую холщовую подстилку, сидел самый натуральный ангел.
Его одеяния были измяты и запачканы, нимб темен от злости, нос покраснел и распух, мятые крылья светились пролысинами, а тощие ноги и руки сковывали тяжелые ржавые кандалы…
Буркат, дом Терслея
Корд оказался конем с характером.
Еще во дворе он то и дело наклонялся к Геллану, упорно щипал его губами за уши и ехидно ржал, словно намекая на то, что ему известна тайна нового стрелка и он сейчас всем ее расскажет.
В итоге Геллан, как последний дурак, натянул на голову позаимствованный в шкафу Терслея старенький кольчатый капюшон и тщательно застегнул его под подбородком – так зловредный конь не мог достать его многострадальные уши. В сочетании с нарядной курткой с двумя рядами пуговиц вид получался еще тот.
Узрев перед собой новичка-ловца в столь странном облачении, Жекон настороженно обошел его вокруг и, почесав затылок, вымолвил:
– А ты оригинал, дуся моя!
Бывший принц только скрипнул зубами.
Обижаться на злополучную «дусю» было делом безнадежным – маг попросту не реагировал на возражения. В отместку Геллан попытался сократить имя Жекона до обгрызанного «Жек», но желаемого эффекта не добился. Магу явно было безразлично, как к нему обращаются.
Приятным сюрпризом для принца оказалось то, что командиром их маленького отряда формально являлся не Жекон, разменявший минимум четвертый десяток, а молодой Терслей, о чем его новый приятель и поведал без малейшего смущения. По крайней мере, Геллана эта новость искренне порадовала.
Вторым сюрпризом оказалось хитрое наручное устройство, выданное ему командиром со строгим наказом «беречь пуще самого себя». Ценность имела вид широкого браслета с приделанным сверху круглым циферблатом, похожим на часовой, но поделенным всего на четыре сектора: «животное», «человек», «кулб» и «нечисть». Разноцветные кристаллы по периметру время от времени слабо моргали, и тогда легкая стрелка в центре принималась плясать, попеременно указывая то на «животное», то на «человек».
– Ну что, готовы? – Терслей критически оглядел помощников, хмыкнул при виде слегка побледневшего Геллана и разложил карту прямо на траве.– Глядите сюда. Я соединил линией те пункты, которые нам придется посетить, по принципу убывания срочности. Верхние Кожемяки – Биттивас – Верлют – Конеброды. На первый взгляд маршрут кажется петлистым, но если присмотреться, обнаруживаешь главное: первые два адреса находятся на одном тракте.
– Где же на одном? – удивился Геллан.– Через перевал!
– Это на поверхности через перевал, – снисходительно пояснил Терслей.– Мы же пойдем Нижним городом. Вот видишь – тонкий желтый пунктир? Это основные дороги Лакатки, гномьего поселения. Согласно свежим донесениям обеспокоенных соседей, к обеду над одним из заброшенных домов пригорода Бурката мухи уже не просто кружили – за ними крыши не было видно. Не знаю, какую ценность представляет собой скрываемый кулб, но только несколько часов назад от ворот этого дома отчалила довольно большая карета в сопровождении наемника. Сейчас они двигаются в сторону планкитового прииска, и нам это очень даже на руку. Максимум к полуночи хозяин кулба остановится на ночлег, не доходя до Бирючьей Плеши, и выставит охранника. Тогда и будем брать зверя.
– Почему ты думаешь, что именно там? – не удержался Геллан.– А если нет?
– Остановится, – уверенно повторил Терслей.– Ни один путник в здравом уме не ночует там, где резвятся волки. Напасть с поверхности не удастся – голое место, каждый человек слишком заметен. Под Верхними Кожемяками на уровне Нижнего города располагаются Дубилки, оттуда и будем проникать в лагерь, гномы подскажут точное местонахождение. Чтобы нас случайно не заметили охранники, полезем наверх не обычными воротами, а через аварийный лаз.
– И гномы согласятся? – недоверчиво спросил Геллан.
– Лакатке выгодно сотрудничество с Гильдией, – коротко ответил командир.– Кулбы инстинктивно
