Агата сжала кулаки. Сказала сквозь зубы:
– Оставьте меня в покое!
– Оставлю, – сказал Келдыш. Голос его бил по ушам. – Вот выпьете, и оставлю.
– Я вас ненавижу! – мрачно сказала Агата. Взяла чашку. Понюхала. – Это что? Оно же протухло!
– Зажмите нос и выпейте.
– И вы уйдете?
– Уйду.
Жидкость была темно-красной – как венозная кровь. И такой же теплой.
– Фу! – Агата вытерла рот и сунула чашку Келдышу. – Видите? Я выпила! Теперь уходите.
– Сейчас, – спокойно сказал Келдыш и ушел на кухню. Валик под головой тер шею. Что там, наждачка, что ли?
Она никогда не замечала, как оглушительно тикают напольные часы. Если бы у Агаты были силы, она бы встала и разбила их. Но сил у Агаты не было. Сейчас она посидит и…
Агата открыла глаза. Она лежала на диване, укрытая теплым уютным пледом, под щекой – подушка. Уже стемнело. Возле стола, под желтым светом торшера, вытянув ноги на соседнее кресло, сидел Келдыш. Читал книгу.
– Проснулись?
Агата, кутаясь в плед, села.
– Голова кружится?
– Да.
– Выпейте еще. Вон чашка.
Агата послушно выпила. Поболтала чашку. На дно выпал фиолетовый осадок.
– А что это вообще такое?
– Укрепляющий состав.
– Поэтому бабушка и не хотела, чтобы я шла к Слухачу, да?
– Почему «поэтому»?
– Потому что мне плохо. Я там потеряла сознание, да?
– Вы говорили с ней о Слухачах?
– Немного. Она сказала, это как сделать аборт.
Келдыш резко рассмеялся.
– Никогда не думал, но, наверное, похоже!
– И всем так плохо?
– Не всем. – Келдыш помолчал. – Ваша бабушка имеет полное право жаловаться на мои неправомерные действия.
– Но я же сама хотела!
– Дело не в этом. Перед визитом к Слухачу вы должны были освоить ряд упражнений и принимать кое- какие препараты. Могла возникнуть легкая послесеансовая депрессия, которая прошла бы в течение нескольких часов. И все. Я слишком торопился.
– Боялись, что бабушка вылечится и запретит вам?
Келдыш просто кивнул. Похоже, он никогда не извиняется. И никогда не чувствует себя неправым.
– А почему вы… дали ему в зубы?
Келдыш взял книгу с колен и кинул ее на стол.
– Что вы знаете о Слухачах?
– Ну… я заглядывала в Большую Магическую Энциклопедию. Это человек, который… м-м-м… может без помощи приборов и приспособлений определить у испытуемого наличие и величину способностей… иногда даже их направление… Я не поняла, зачем тогда вообще нужны приборы?
Келдыш кисло усмехнулся:
– Конечно, самое неприглядное в словари и энциклопедии мы не включаем! Не выносим, так сказать, сор из магической избы!
Он подтащил кресло к дивану. Плюхнулся в него, сцепив на животе руки.
– Слухач, Мортимер, – это человек, который пожирает магию.
– Ч-что?
– Пожирает, поглощает, вампирит… Магия, конечно, не является главным условием его существования, она для него… ну, как легкий наркотик. Отъем магии у испытуемого – это плата за сеанс.
Агата скривилась:
– Фу, гадость!
– Деятельность Слухача лицензирована. Он обязан убедиться в подготовленности испытуемого, его защите, истребовать разрешение врачей и магических служб…
– А этот… ваш…
– Он нарушил все правила, – сообщил Келдыш. – Я надавил на него своим авторитетом.
– Да уж… – буркнула Агата. – Знаем, как вы давите… авторитетом.
Келдыш даже бровью не повел.
– Но он нарушил и самое главное правило – об отъеме магии. Слухач может взять только определенный процент – в зависимости от размера и силы исследуемых способностей, – который не повредит ни способностям, ни здоровью донора… То есть он должен уметь контролировать себя и правильно определять этот самый процент.
Агата молчала. Келдыш смотрел на нее.
– Ваш Слухач не контролировал ни себя, ни ваше состояние.
– Но так же, наверное… и убить можно?
Келдыш кивнул.
– После войны это и происходило.
– Что – это?
– Тогда возникла паранойя… вы не помните, конечно. Некоторые родители, желающие оградить одаренного ребенка от преследований и от… от самой магии… приводили детей к Слухачам. Их выпивали досуха.
Агата сжалась.
– Они умирали?
– Некоторые. Другие оставались жить. Но когда из тебя высасывают твое главное составляющее… это сравнимо с потерей души.
– И им еще выдают лицензии?!
– Слухачи имеют право на частную практику наравне с астрологами, гадалками, знахарями и… иже с ними. Хирурги режут людей, но, пока они не действуют во вред пациенту, они действуют ему во благо. Нам тоже приходится иногда обращаться к Слухачам – когда мы не можем определить, в каком направлении лучше развивать способности студента. И еще…
Келдыш посмотрел на свои сомкнутые руки. Поднял глаза.
– Думаю, вам надо это знать. Некоторые Слухачи состоят на государственной службе. – Он смотрел, не мигая. – Они совершают казнь магов-преступников. Лишают их магии.
Почему она должна знать? Ведь она же не маг! Зачем он все это ей рассказывает? И почему об этом никогда не говорила бабушка?
А кто вообще об этом знает?
– Это… страшно, – сказала ему Агата. – Отвратительно.
Келдыш кивнул. Задумчиво.
– Вы не видели, что творилось после войны. Хорошо еще, до костров дело не дошло. Слухачи жирели. Думаю, в Средние века они добровольно состояли на службе у инквизиции.
– А сейчас – у вас, – сказала Агата сдавленным голосом.
Келдыш слабо улыбнулся.
– Вы что-то путаете, Мортимер. Я сам маг. Просто магии, как и всякой силе, влияющей на человеческое существование, нужен сдерживающий фактор. Контролирующий орган, отслеживающий последствия ее развития и нарушение магической этики. Вы никогда не бывали в провинции Кобуци? Нет? Там был научно-
