— Что, что? — переспросил он.
Я повторил вопрос и добавил, что хотел бы купить сепульку. Должно быть, я говорил слишком громко — висевшие рядом поворачивались в нашу сторону и смотрели на меня с помутневшими лицами, а мой знакомый в ужасе сложил присоски.
— Побойтесь Друмы, Тихий, — вы же один!
— Так что же, — выпалил я уже с некоторым раздражением, — значит, я и сепульку взять не могу?
Эти слова прозвучали в наступившей внезапно тишине. Жена знакомого без чувств рухнула на пол, он катнулся к ней, а находившиеся поближе ардриты покатились ко мне, выдавая окраской недружелюбные намерения; в эту минуту появились три кельнера, взяли меня за шиворот и выкинули на улицу.
Я был вне себя. Остановив эборет, я велел ехать в отель. Всю ночь я не сомкнул глаз — что-то кололо меня и впивалось в бока; лишь на рассвете я обнаружил причину: не получив разъяснений от «Галакса», гостиничная прислуга, наученная горьким опытом обслуживания постояльцев, прожигающих матрацы до самой сетки, постелила мне на ночь асбест. В утреннем свете печальные инциденты минувшего дня быстро поблекли. Я с радостью встретил представителя «Галакса», который в десять часов прибыл за мной в эборете, полном силков, ведерок с ловецкой пастой и прочего охотничьего снаряжения.
— Вы ни разу не ходили на курдля? — осведомился мой проводник, когда экипаж уже мчался вихрем по улицам Этотама.
— Нет. Я бы охотно выслушал ваши инструкции… — произнес я с улыбкой.
Сохранять полнейшую невозмутимость позволял мне огромный опыт охоты на самую крупную дичь Галактики.
— Я к вашим услугам, — любезно отвечал проводник.
Это был худощавый стеклолицый ардрит, без абажура, укутанный в темно-синюю ткань, — такой одежды я еще на планете не видел. Он объяснил, что это охотничий костюм, необходимый при выслеживании зверя; то, что я принял было за ткань, оказалось особым веществом, плотно облекающим тело. Иначе говоря, напрысканная одежда, удобная, практичная, а главное, надежно маскирующая естественное свечение ардритов, которое могло бы спугнуть курдля.
Проводник достал из папки печатный листок и дал его мне для ознакомления; я сохранил его в своих бумагах. Вот он:
ОХОТА НА КУРДЛЕЙ
В качестве промыслового зверя курдль предъявляет высочайшие требования как к личным качествам охотника, так и к его снаряжению. Поскольку животное это в процессе эволюции приспособилось к метеоритным осадкам, нарастив непробиваемый панцирь, на курдля охотятся изнутри.
Для охоты на курдля необходимы:
а) на вступительной стадии — паста грунтовочная, соус грибной, лук зеленый, сок и перец;
б) на решающей стадии — метелка рисовая, бомба с часовым механизмом.
I. Изготовка к охоте. На курдля охотятся с приманкой. Охотник, намазавшись грунтовочной пастой, садится на корточки в канавке оргаста, после чего его посыпают мелко накрошенным зеленым луком и приправляют по вкусу.
II. В этом положении следует выжидать курдля. Когда зверь приблизится, нужно, сохраняя спокойствие, схватить обеими руками бомбу, которую держат между колен. Голодный курдль обычно глотает сразу. Если курдль не желает брать, для поощрения можно слегка похлопать его по языку. В случае, если угрожает осечка, некоторые советуют поселиться еще раз, но это рискованный шаг, поскольку курдль может чихнуть. Мало какой охотник пережил чихание курдля.
III. Взяв приманку, курдль облизывается и уходит. По проглатывании охотник незамедлительно приступает к активной стадии, то есть при помощи метелки стряхивает с себя лук и приправы, чтобы паста могла свободно проявить свое прочищающее действие; затем настраивает часовой механизм и удаляется возможно быстрее в сторону, противоположную той, откуда прибыл.
IV. Покидая курдля, следует стараться упасть на обе руки и ноги, чтобы не расшибиться.
Дополнительные замечания: Пользоваться острыми специями запрещено. Запрещено также подкладывать курдлям заведенные и посыпанные луком бомбы. Подобные действия приравнены к браконьерству и караются в качестве такового.
На границе охотничьего заказника нас уже поджидал управляющий Ваувр в окружении сверкающего, как хрусталь на солнце, семейства. Он оказался необычайно радушным и гостеприимным хозяином; приглашенные на угощение, мы провели в его доме несколько приятных часов, слушая истории из жизни курдлей и охотничьи воспоминания Ваувра и его сыновей. Вдруг вбежал запыхавшийся гонец и сообщил, что выслеженных курдлей облава погнала в лес.
— Курдлей, — пояснил управляющий, — надобно сперва хорошенько погонять, чтобы проголодались!
Намазавшись пастой, с бомбой и специями, я двинулся в сопровождении Ваувра и проводника в глубь оргаста. Дорога вскоре исчезла в непроглядной чаще. Мы продвигались с трудом, время от времени обходя следы курдлей, похожие на ямы пятиметровой ширины. Шли мы довольно долго. Вдруг земля задрожала, и проводник остановился, показывая присоском, чтобы мы замолчали. Послышалось громыханье, словно где-то за горизонтом бушевала гроза.
— Слышите? — шепнул проводник.
— Слышу. Это курдль?
— Он самый. Бобчит.
Теперь мы двигались медленней и осторожней. Грохот стих; оргаст погрузился в молчание. Наконец сквозь чащу показалась обширная поляна. На ее краю мои спутники нашли подходящее место, приправили меня и, удостоверившись, что метелка и бомба у меня наготове, отошли на цыпочках, напоследок велев мне сохранять терпение. Довольно долго стояла полная тишина, нарушаемая только чмоканьем осьмиолов; ноги у меня изрядно уже затекли, как вдруг почва заколебалась. Вдалеке я заметил движение — верхушки деревьев у края поляны вздрагивали и стремительно клонились к земле, обозначая путь зверя. Похоже, это был недурственный экземпляр. И точно, вскоре курдль высунулся из чащи, переступил через поваленные стволы и двинулся прямо ко мне, величественно колыхаясь и с шумом принюхиваясь. Я хладнокровно ждал, зажав в руках ушастую бомбу. Курдль остановился в каких-нибудь пятидесяти метрах от меня. В его наполовину прозрачной утробе явственно виднелись останки множества охотников, которым не повезло.
Какое-то время курдль размышлял. Я уже испугался, что он повернет обратно, но тут он подошел и отведал меня. Я услышал глухое чавканье, и земля ушла у меня из-под ног.
«Ага! Наша взяла!» — успел я подумать. В курдле было вовсе не так темно, как мне сперва показалось. Отряхнувшись, я поднял тяжелую бомбу и принялся настраивать часовой механизм; рядом послышалось чье-то покашливанье. Я поднял голову и с удивлением увидел перед собой незнакомого ардрита, как и я, склонившегося над бомбой. Застыв, мы смотрели друг на друга.
— Что вы тут делаете? — спросил я первым.
— Охочусь на курдля, — отвечал он.
— Я тоже, но прошу вас, не обращайте на меня внимания. Вы были тут раньше.
— Ничего подобного, — возразил он, — вы чужестранец.
— Ну так что же, — не уступал я, — я сохраню свою бомбу на другой раз. Ради Бога, пусть вас не смущает мое присутствие.
— Ни за что на свете! — воскликнул он. — Вы наш гость.
— Я прежде всего охотник.
— А я прежде всего хозяин и не позволю, чтобы из-за меня вам пришлись отказаться от этого курдля! Настоятельно прошу вас поторопиться — паста уже начинает действовать!
