Внутри сарая находились отлично обустроенные ясли, кормушка, автоматическая поилка. Пахло навозом, но слабенько. В яслях переминался с ноги на ногу слонопотам. Вымытый, расчесанный слонопотам с подпиленными бивнями. На коротком хвостике – легкомысленный розовый бантик. Ошейник с большим колокольчиком. Над входом в ясли висела табличка с именем скотины.
– «Эсмеральда», – бездумно прочитал я надпись. Слонопотамша, услышав кличку, обрадовалась, подняла хобот и издала доброжелательный звук, похожий на хрюканье.
– Кажется, я понял, в чем дело, – вновь обрел дар речи Дастин. – Это наш домашний любимец. В особо крупных размерах. По-моему, ее нужно либо выгулять, либо покормить.
Ни хрена себе любимчик. Габаритами с паровоз. И бантик этот дурацкий...
Шерстистая Эсмеральда нетерпеливо потопталась и воззрилась на нас красными глазками вопросительно-умоляюще. И только когда я заметил выставленные у стены хлева громадные алюминиевые бидоны и разбухшее вымя зверюги, все стало ясно. Чувство юмора у Хозяина было то еще. Вот вам, пожалуйста, вилла и в качестве довеска – дойный слонопотам.
– Ты когда-нибудь коров доил? – безнадежно осведомился я у Дастина. – Я тоже нет. Слушай, нужно что-то делать, животное страдает. Так и будет вопить целый день...
Спустя сорок минут мы вышли из сарая, сели на травку, и Дастин с завистью посмотрел на мои сигареты. Попросить не решился. Он у нас активный сторонник здорового образа жизни. Наши чистые костюмы были доверху измазаны жирным молоком.
– Фермеры, – буркнул наконец напарник. – Кстати, ей надо бы сена подбросить. Кормушка почти пустая.
В хлеву грузно ворочалась Эсмеральда, оказавшаяся неожиданно добродушной покладистой тварью. Придется выпускать слонопотамшу на выпас.
– А знаешь, – озвучил я промелькнувшую мысль, – если у Эсмеральды есть молоко, значит, где-то бродит детеныш. Пора открывать молокозавод.
Глава 6
Обитатели Содома и Гоморры
Bокруг Комплекса пейзаж изменился разительно. Слева от стоящего на холме Дома воздвиглась сосновая «корабельная роща», черная поверхность Комплекса теперь стала пятнистой – на обожженном металле росли травы и тянулись вверх редкие деревца. Наш вертолет оплели длинные, буро- зеленые ветки лиан. Наверное, экспериментаторы сочли, что теперь нам никуда летать не обязательно.
Внутрь Комплекса мы все-таки попали. Подошли к аварийному выходу, еще раз осмотрели замок, но теперь в бетонную стену около шлюза был вбит ржавый кривой костыль, на котором висел ключ. Кондовый ключ, здоровенный, с фигурной бородкой и непременным золингеновским штампом. Крепостные ворота таким открывать.
И по знакомой дороге до лифта, вниз, далее по тоннелю, к берлоге Навигатора. Родные подземелья теперь выглядели непривычно. По стенам коридоров развешаны легкомысленные картинки со всякими зайчиками, белочками и прочими винни-пухами, на полу валяются конфетти и ленты серпантина, в углу, под силовым щитом, обнаружилось блюдо с надкусанными пирожными и разбитая бутылка из-под шампанского «Мадам Клико». Праздновали, гады. Интересно, что именно праздновали? Я не сомневался, что мерзкие твари отмечали изгнание из Комплекса его настоящих хозяев, то есть меня и Дастина. Один раз видели, как в боковом коридоре промелькнул мультяшечный Тигра, шествующий под ручку с Кроликом и впаривающий ушастой нечисти, что морковка в этом году уродилась на славу. На трубах теплокоммуникаций висели сонные летучие мыши и пластиковые скелетики.
Притаившись в стенной нише, мы переждали явление очередного стада Пятачков, только на этот раз поросята отнюдь не веселились, а бежали от опасности, визжа и завывая: Пятачков гнал по коридору огромный, трехметрового роста металлический монстр с четырьмя руками, пылающими холодным огнем алыми глазками и богомерзкой мордой. Туловище тварюги покрывали торчащие во все стороны острейшие шипы и лезвия. Урод несся за поросячьим табуном с завидной целеустремленностью, время от времени ловил отстающих и небрежно насаживал плюшевые тельца на шипы. Наколотые Пятачки обреченно хныкали.
– Я знаю, кто это, – просветил я Дастина. – Это...
– Шрайк, лапушка, не трогай их! – вдогонку за поросятами и чудовищем вихрем пролетела девчонка лет двенадцати-тринадцати. – Шрайк, не отвлекайся на всякие глупости!..
– То, что впереди – это Шрайк, – дополнил за меня образованный Дастин. – За ним – Энея. Дэн Симмонс, «Гиперион». Интересно, что они здесь делают?
И далее в том же духе. Комплекс, видимо, решили использовать как огромную съемочную площадку или развлекательный парк для любителей кинематографа. Интерактивная выставка к трехсотлетию кино, если угодно. Я даже взял автограф у Чарли Чаплина, мирно прогуливавшегося возле склада компьютерной техники. Он вынул из кармана перьевую ручку и расписался у меня на ладони. Ушел, постукивая тросточкой.
Навигатор сидел в осаде. Естественно, он запер шлюз АЭС, стараясь никого не впускать в операторский зал, но, войдя внутрь, мы спугнули изучавшего терминал Индиану Джонса, который приподнял шляпу в приветственном жесте, притушил сигарету о монитор внешнего слежения и, не говоря ни слова, просто растворился в воздухе.
– Это чудовищно! – пожалобился компьютер. – Они ходят, смотрят, жмут на клавиши, совершенно не осознавая, что с такими вещами лучше не шутить! Мне пришлось заблокировать все пульты и действовать только в соответствии с заданной программой, не обращая внимания на посторонние вмешательства.
– Правильно, правильно, – подбодрил я Навигатора. – Что написано на дверях? «Вход только для специального персонала». Все остальные могут катиться куда угодно, и их приказы выполнять совсем не обязательно. Мы пойдем?
– Опять бросаете меня одного, – насупленно провещал динамик. – Предупреждаю, тот, кто управляет наступившим хаосом, имеет возможность читать некоторые мои файлы. Я уже отмечал несколько посторонних вторжений в систему. Защита не всегда справляется... Боюсь, вам действительно лучше пока оставаться на поверхности. В Комплексе небезопасно. Я зафиксировал стрельбу из автоматического оружия на пятом уровне. Какая-то гангстерская разборка. Оружие идентифицировано как автомат Томпсона.
– Угу, – понимающе кивнул Дастин. – Счастливо оставаться.
Оставляя без внимания мелькающих персонажей очень старинных, просто старинных и более современных фильмов, которым до нас не было никакого дела (они лишь проходили мимо, спеша по своим собственным загадочным надобностям), мы забрали со складов два новеньких электрокара, запас аккумуляторов к ним, оружие и продовольственный НЗ – были подозрения, что Дом однажды исчезнет вместе со всеми холодильниками и кладовками. А машинки весьма пригодятся для быстрого передвижения. За время грабежа государственного имущества Навигатор монотонно осведомлял, что ожидаемый взрыв на поверхности так и не произошел, хотя время обычного фейерверка давно миновало, связь с Землей и Кесарией по-прежнему не восстановлена, а в небе над Комплексом происходит воздушный бой. Появились аэропланы времен Первой мировой войны, повоевали четырнадцать минут, затем сгинули.
Возвращались «домой» долго – нас не хотели впускать в лифт. За створками кабины теперь плескалось море. Прямо с порога можно было нырять в холодные пенистые волны. В отдалении виднелись небольшие, покрытые лесом островки, между которыми проходили длинные ладьи под полосатыми парусами. Если раньше «дырка» исчезала, стоило лишь попросить Навигатора закрыть дверь, то теперь эту процедуру пришлось повторить четырежды. Скандинавские драккары постепенно уходили за горизонт, а из-за ближайшего острова выползла серая туша авианосца.
– Надоел, честное слово! – подняв голову к потолку тоннеля, проорал Дастин, когда створки в очередной раз захлопнулись. Я сообразил, к кому он обращался. К Хозяину. Именно так мы почему-то начали именовать того, кто командует нынешними бесчинствами с пространством, временем и материей. – Нам надо подняться наверх! Эсмеральда голодная!
Металлические плиты разъехались. Море исчезло. Надо же, послушался. Но в качестве ответа на гладкой стенке лифта был вывешен старинный советский плакат со строгой женщиной-работницей в красном платке, приложившей палец к губам, и размашистой надписью «Не болтай!».
