Земли, ныне находится в долине Рейна, приблизительно в районе франко-германской границы. И сейчас 1623 год. Тридцатилетняя война. Что прикажете делать?
– Ладно, пойду я, – проворчал фон Цорн, небрежно отбросив хамелеонское знамя в сторону. Добавил вопросительно-утвердительно: – Значит, о лошадях позаботишься?
После чего сгинул. Судя по бряканью тяжелых шпор, отправился в Дом.
– Одежда у тебя интересная, – сказал белобрысый, зевая. С любопытством оглядел мой комбез. Странно, раньше этого никто не замечал. – Если ты новенький, давай знакомиться. Меня зовут Орландо ди Милано. Любимый сын уважаемых родителей, отправившийся искать приключений на свою задницу. Так до сих пор и ищу. Три незаконченных курса философии в Болонье, Тоскане и даже в парижской Сорбонне, из коей, впрочем, был выставлен за пьянство и еретические мысли. Засим прибился к Черной Своре фон Цорна – они меня едва не убили, но, когда узнали, что умею читать и писать, взяли к себе. Знамя – мое творение. Нравится?
– Ну... нравится, – выдавил я, не зная, как общаться с разговорчивым юнцом. – Ведь можно было сделать два флага – один гугенотский, другой католический.
– Ничего подобного! – горячо заявил синьор Орландо, окончательно просыпаясь. – Сообрази: мы служим у курфюста Ортенбургского, являющегося лютеранином. Нас во время сражения бьют баварцы- католики, находят в фургоне протестантское знамя... Дальше объяснять или сам все поймешь? Хорошо, если виселицей отделаемся. А так – в надлежащий момент вывернул знамя нужной стороной, и пожалуйста – для любого становишься своим. Военная хитрость. Ты сам откуда будешь?
– Из России, – прямиком брякнул я, чем на время ввел юного синьора в недоумение. Он поразмыслил и наконец озарился улыбкой:
– Московия? Великое герцогство на востоке, за польской границей? Знаю-знаю. У вас недавно королевой – или великой герцогиней, как правильно? – была панна Марина Мнишек, вышедшая замуж за короля Деметриуса, сына Иоанна?
Голова у меня пошла кругом. Лучше уж якшаться с ландскнехтами, чем с интеллигентом-приключенцем образца шестисотлетней давности.
– Слушай, – я потянул синьора Орландо за рукав, – ты с лошадьми обращаться научен?
На меня уставились, будто на умалишенного.
– Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросил юнец. – Конечно, я читал, что армии Древнего Рима использовали коз в качестве...
– Нет-нет-нет, я не о том! С ума сошел? За кого ты меня принимаешь? Поможешь распрячь ваших коняг?
– Новеньким всегда достается самая тяжелая и грязная работа, – понимающе кивнул Орландо. – Пойдем.
Я мысленно погрозил кулаком Хозяину и вылез из фургона. Орландо подтянулся следом. Спрыгнул на землю, поднял голову, жмурясь от солнечных лучей, и кивком указал наверх:
– В кои-то веки хорошая погода. Дожди и слякоть безумно надоели!
Белоснежный Сириус склонялся к закату, просвечивая через тоненькую пелену перистых облаков. Рядом со светилом можно было рассмотреть крохотное, однако хорошо различимое пятнышко звезды- спутника.
– Добро пожаловать на Афродиту, – хмыкнул я. – Ничего необычного в округе не замечаешь?
– Похоже, вас еще ни разу не грабили. – Орландо обвел двор хозяйственным понимающим взглядом и повторил слова фон Цорна: – Богато живете... Не думал, что такие хутора еще сохранились в нашу неспокойную эпоху. Ой, а кто орет?
– Эсмеральда. – Я указал на сарай, где мычала слонопотамша, и злорадно предложил: – Хочешь, покажу?
– Потом, – отмахнулся знаменосец Черной Своры. – Сначала лошади.
Блин, да как же к ним подступиться? Одна половина кусается, другая лягается. Это я испытал на самом себе, подойдя к ближайшей коняге, тащившей за собой пушку. Вообще-то лошадей было две, все в немыслимых переплетениях ремешков и постромков. Едва я взялся за узду, каурая тварь мгновенно прянула головой и цапнула за предплечье длиннющими желтыми зубами. Больно до невероятия.
– Что, лошадей никогда не видел? – бесчувственно фыркнул Орландо. – Ты откуда свалился? Или у вас в Московии все такие?
Я прекрасно понимал, что проблему надо решать и побыстрее. Все-таки фон Цорн и его подчиненные платят нам не только за еду, но и за приличное обслуживание, своего рода автосервис – лошадь, основное средство передвижения, должна быть обустроена с максимальным комфортом, ибо именно от лошадей зависят жизнь и более или менее безопасное существование. На лошади можно сбежать от погони, отступить с поля боя, она предана хозяину не хуже самой верной собаки, лошадь тащит припасы и оружие...
Но я-то, черт побери, здесь при чем?! Это же чужие лошади, а не мои!
– Прикажете скотинку обустроить?
Я, перенервничав, едва не открыл стрельбу, схватившись за пистолет. Из пустой конюшни внезапно вывалился небритый, толстый и воняющий чесноком дядька в истрепанной шляпе-каталане, кожаных штанах и коричневой рубахе с подвернутым рукавом. За спиной мужика торчали двое парней примерно моего возраста – я сразу подумал, что они являются сыновьями небритого, больно похожи.
Ясно. Хозяин все-таки решил помочь. Эта троица – явление того же порядка, что Брюнхильда, мальчик Ханс, ухаживающий за слонопотамами, и безымянные повара, работающие на кухне. Ура! Мы спасены!
– Да, конечно, – слегка запнувшись, ответил я толстяку, не обратив внимания на то, что говорил он по- русски. – Распрячь, накормить и все такое... Подожди, тебя как зовут?
– Пили бы вы поменьше, хозяин, – понимающе осклабился небритый и подмигнул великовозрастным отпрыскам. – Фридрихом именуют с самого рождения. Неужто Курта с Шульцем не узнаете?
Он указал на здоровенных сыночков, а я нервно кивнул.
– Да, как же, узнаю... В общем, работайте.
Орландо дожидался на крыльце, но я, нашарив в нагрудном кармане полупустую пачку сигарет, закурил и бессильно уселся на ступеньку. Наблюдал за работой Фридриха и потомства. Вот что значит – знать свое дело! Два десятка зубастых и разномастных скотин буквально за пятнадцать минут были освобождены от упряжи и загнаны в конюшню. Одинокие пушки нелепо громоздились средь двора в окружении фургонов.
Маленький Ханс выбрался из Эсмеральдиного сарая и поволок к черному ходу впечатляющий кувшин, наполненный молоком. Из-за дверей хлева выглянул Квазимодо, увидел, что опасности никакой, и деловито затрусил к луже – купаться. Потеснил свинью. Плюхнулся в самую глину и начал с наслаждением тереться боками.
Орландо, не сдвигавшийся с места, глядел то на мою сигарету, то на резвящегося в грязи слонопотамчика. Неизвестно, что его поразило больше.
– Табак? – наконец осведомился белобрысый знаменосец.
– Угу.
– Неужели прямиком из Вест-Индии? Это же безумно дорого! В баварском захолустье не знают, какой нынче год и при этом курят ароматное зелье Нового Света! Почему не трубка, но такая странная палочка?
– Последнее изобретение, – ответил я. – Табачную крошку не забивают в трубку, а заворачивают в тонкую бумагу. Хочешь попробовать?
– Дорого... – повторился Орландо, с завистью глядя на меня. – Во Франкфурте табак по сорок талеров за фунт, и то сырой.
– Бери бесплатно, подарок от фирмы. Мы же не во Франкфурте.
Остаток дня я посвятил работе с техникой. Пока Дастин и Брюнхильда напряженно возились с кормежкой и обустройством нежданных гостей, я взял кар и съездил в Комплекс. Пошарил на верхних уровнях, обнаружил вполне приемлемый плоский монитор, затем спустился до оружейного склада и
