позвольте поблагодарить...
– Не за что, – ответил я и тут почувствовал дрожь в коленях. – Возьмите оружие, быстро! Палить по всему, что движется, кроме лошадок и собак! Мегалании обычно охотятся в паре. Как эта скотина пробралась за маячки?
– Черт возьми... – Крылов потупился. Едва только ножкой по валявшемуся на земле салату из мяса мегалания и степной травы не зашаркал. – Маячки я поставил, но...
– Но – что? – очень спокойно осведомилась Аня. Я шагнул вперед.
– Я был уверен, что они включены...
Вот теперь я ударил первым. Кулаком в переносицу. Под костяшками слегка хрустнуло.
Анна усмехнулась и промолчала. Гильгоф, выматерившись, сплюнул.
– Хоро-ош! – Вениамин Борисович с видом академика, разглядывающего в музее редчайший экспонат, бродил вокруг трупа мегалания, которому снаряд гранатомета полностью оторвал голову. Чистая случайность, граната угодила точно в пасть. – Удивительное создание!
Удивительное создание было девять с половиной метров длиной с учетом превратившейся в гуляш башки, обладало длиннющим хвостом, четырьмя лапами, когтями размером с мое предплечье и черно- коричневой чешуей.
Варан-гигант. Рептилия-эндемик, весьма напоминающая обитающего на Земле комодоского дракона, разве что вымахавшего до гораздо более впечатляющих размеров. Один из самых жутких хищников саванны.
На Гермесе зоологи оперируют принятой в земной палеонтологии системой наименований, поскольку наши животные практически идентичны тварям эпохи раннего кайнозоя на Земле. К привычному земному названию вида обычно добавляется литера «w», первая буква слова «Wolf», обозначающего нашу звездную систему. Если вы отыщете в справочнике по внеземным организмам таких тварей, как W-Thoatherium, W- Toxodon или WMacrauchenia, то можете быть уверены, что родина этих симпатичных зверюшек – мой родной Гермес.
Ни один из отрядов гермесских плацентарных животных не породил хищников. В степях и саваннах засилье травоядных и пастбищных тварей – неполнозубые, копытные, грызуны размерами от мыши до носорога и так далее. Хищники у нас в относительном дефиците – некоторое количество сумчатых, на соседнем материке встречаются плотоядные нелетающие птицы, а первенство в списке опасных существ держат рептилии – исполинские вараны и сухопутные крокодилы.
Мегаланий атаковал нас по традиционной схеме: очень осторожно подобрался поближе, а потом нанес сокрушающий удар хвостом. Хорошо я пригнуться успел, иначе – мгновенная смерть. Хвостик у этой ящерицы немаленький, три с лишним метра от основания до кончика, и толстый как древесный ствол. Затем мегаланий с быстротой молнии бросился бы на убитую или оглушенную жертву и бренное тело Луи Аркура отправилось бы в его бездонное брюхо – перевариваться. Секунды спасли!
Два с лишним часа мы потратили на перестановку лагеря, побитому Коленьке (нос я ему все-таки сломал...) вновь доверили заняться маячками – на этот раз он все сделал правильно. Спали по очереди, никому не хотелось повторения визита варана-переростка.
Как только рассвело, я отыскал в сотне шагов вверх по течению реки подходящую заводь, где глубина не превышала полуметра, а вода была прозрачной как слеза. Вся компания отправилась отмываться – выглядели мы так, словно ночевали на скотобойне. Одежду пришлось выбросить: не устраивать же грандиозную стирку? По счастью, с собой было взято по два лишних комплекта...
Едва гигиенические процедуры, за время которых мсье Крылов выслушал немало искренних пожеланий, были закончены, как Анна забрала инструменты, отправилась на склон и занялась раскопками. Гильгоф, вдоволь навосхищавшись обезглавленным трупом мегалания, отправился ей на помощь. Коленьку заставили собирать вещи, я возился с гиппарионами и упряжью. Собаки, позевывая, лениво наблюдали за людской суетой.
– Жарко. – Анна бросила мне под ноги серебристый пакет и ладонью смахнула пот со лба. – Луи, упакуйте и погрузите на лошадь.
– Выяснили что-нибудь? – поинтересовался я.
– Очень немногое. Причину смерти не установил бы самый опытный эксперт. Многие кости отсутствуют, на оставшихся видны следы зубов животных. Падальщики, как вы и говорили. Одежда полностью истлела.
– Но ведь должны сохраниться металлические части? Пряжки, оружие, например?
– Мы с Веней выкопали яму почти до ядра планеты, любая землеройка позавидует. Ничего нет.
Я лишь руками развел. История донельзя странная и с трудом укладывающаяся в рамки логики. Даже если допустить, что мы нашли труп одного из первопоселенцев, незнамо как очутившегося за пределами населенного периметра, то почему результат радиоуглеродного анализа оказался настолько неожиданным? Убежден – это ошибка прибора, по-другому быть не может!
– Предлагаю устроить поздний завтрак и отправляться. Мы и так потеряли слишком много времени.
Перекусили молча. Крылов с пластырем на переносице и появившимися под обоими глазами синяками морщился – жевать было больно. Ничего, впредь наука: будь внимательнее. От небольшого перелома костей носа (вправлял, кстати, Гильгоф) еще никто не умирал.
Забрались в седла. Направление, как и прежде, – северо-восток, вдоль русла реки к горам Баффина. Я не без удовольствия отметил, что мои подопечные стали пособраннее: никто не отстает, чтобы поглазеть на необычного зверя, держатся рядом, зыркают по сторонам и не лезут на рожон. Крылов демонстративно забросил за спину трубку гранатомета, чем вызвал мимолетную усмешку Ани.
За день мы не встретили ни единого заслуживающего внимания хищника, а на небольшие стаи сумчатых собак-тилацинов можно было не обращать внимания. Приходилось, правда, объезжать стороной семейства пиротериев, похожих на слонов без хобота – безобидные гиганты могли испугаться и попросту нас затоптать.
Я все больше убеждался, что наша экспедиция бессмысленна. «Пойди туда, не знаю куда» – вот главный девиз. Гильгоф не удосужился даже назвать точные координаты района, где собирается искать никому не ведомую «альтернативную жизнь». Единственную определенность вносила дата 15 июля: в этот день мы должны вернуться на двадцать вторую параллель, в точку высадки, где нас будет ожидать C-47, который и вернет горе-путешественников в Квебек.
А пока я просто буду исполнять свои обязанности и отрабатывать гонорар.
– ...За триста лет космической эры человечество совершило лишь три по-настоящему эпохальных прорыва. Всего три, понимаете, Луи? Причем один оказался случаен, второе открытие сделал не человек, а искусственный разум, появившийся в результате этой самой случайности, и только в последнем случае люди проявили минимум изобретательности... Итак, в наличии имеются упомянутый машинный интеллект, возможность путешествовать к ближайшим звездам через Лабиринт и дальняя связь на основе планковой механики, позволяющая мгновенно связаться с любой точкой в Обитаемом Радиусе. И все! Прочие открытия были сделаны задолго до нашего рождения, в ХХ веке или даже раньше...
– Вы пессимист, Вениамин Борисович, – ответила за меня Анна. – А появление биороботов? Развитие нанотехнологий?
– Старье из чулана! – уверенно воскликнул доктор. – Приклеивать атом к молекуле умели еще два с половиной столетия назад. Сейчас человечество не придумывает ничего нового, лишь совершенствует старые методики. Замечаете разницу между «совершенствованием» и «развитием» технологий? Термоядерный реактор начала XXI века имел минимальную производительность и занимал площадь нескольких футбольных полей, а теперь его можно засунуть в чемоданчик. Но принцип остался тот же! Внешне – несомненный прогресс, а глубинная суть неизменна! Человек из прошлого не обнаружил бы в нашей эпохе ничего слишком уж необычного – мы носим такие же костюмы, ездим на автомобилях, кушаем на завтрак куриное рагу, подогретое в микроволновке... Цивилизация застыла, замерла. Человечество благодушно дремлет, почивая на лаврах предков-интеллектуалов, благодаря которым мы получили блага в
