Хранитель Мечей. Рождение Мага

на свежей ране, а именно чтобы закрыть давным-давно опустевшую глазницу. Одет инквизитор был в скромный серый плащ без всяких устрашающих символов, если не считать одного – контур сжатого кулака на красном поле. Знаменитого на весь Эвиал герба Святой Инквизиции.

За ним стояли двое, уже нормального роста, в таких же плащах, но с накинутыми капюшонами, так что нормальным зрением их лиц было не разглядеть.

– Этлау, экзекутор первого ранга, – прежним скрипучим голосом представился священник. – А вы – мэтр Неясыть, выпускник факультета малефицистики, прошедший школу кафедры некромантии в прославленной ордосской Академии Высокого Волшебства?

– Ваша осведомлённость делает вам честь, милорд Этлау, – холодно ответил Фесс. – Чем могу служить?

– Хотя бы тем, что посвятите меня в цели вашего визита. – Этлау приходилось сильно задирать голову, глядя в лицо Неясыти, но, похоже, коротышка не испытывал от этого никаких неудобств. Привык быть сперва внизу, чтобы потом восторжествовать вдвойне, повергнув жертву в ничто?

Фесс пожал плечами.

– В этом нет ничего тайного. Я прибыл, чтобы покончить с творящимся здесь злом. Упокоить кладбище, если быть точным. Завершив это дело, я немедля уеду.

– Сия община не нуждается в вашей защите, – ухмыльнулся Этлау. – Мы уже здесь, и мы справимся сами. Уезжайте.

– Договор не запрещает мне находиться где-либо в пределах земель, на которые простирается власть Святой Матери-Церкви, – хладнокровно парировал Фесс.

Этлау поднял было брови, но один из его спутников внезапно нагнулся вперёд и шепнул коротышке несколько слов на ухо. Экзекутор недовольно дёрнул щекой, но вынужден был согласиться.

– Что ж, извольте. Кроме того… гм-м-м… мы даже можем провести перед вами практическую демонстрацию и наших методов.

– Буду весьма признателен, – церемонно поклонился Фесс. Произошло явно что-то из ряда вон выходящее, если экзекутор зовёт его, Чёрного мага, в зрители и свидетели своего триумфа. – Вы уже установили первопричину бедствия?

Фесс помнил, что святой факультет в Академии славился опытными магами. Помнил он и то, что священники-маги тоже могли упокаивать погосты, только гораздо медленнее, чем самый простой некромант. Фесс ожидал услышать более-менее знакомые ему рассуждения о природе Силы, однако…

– Первопричина любого бедствия есть грехи смертных, – без тени сомнения заявил инквизитор. – Выкорчёвывая грехи, мы уничтожаем первопричину зла. Когда злокозненные еретики и схизматики здесь, в Больших Комарах, будут уничтожены, всё снова станет в порядке. Вы спросите меня – почему же до сих пор остаётся столько мест, где Нежить разгуливает на свободе? Отвечу: потому что туда ещё не успел добраться ваш покорный слуга, скромный экзекутор Этлау.

Фесс медленно спустился с крыльца.

– Каким же образом, дозволено ли будет узнать, почтенный отец-экзекутор выкорчёвывает грехи?

Этлау зловеще усмехнулся.

– Сейчас вечер. Когда зайдёт солнце, настанет пора злых Сил. И – пора тех, кто встаёт у них на дороге. Приходите сюда, к церкви, мэтр, и вы всё увидите своими глазами. Своими глазами, – для внушительности повторил экзекутор, повернулся и с удивительной для его роста быстротой засеменил прочь.

– Святая Церковь поразит Зло! – фанатично выкрикнул старик священник за спиной Фесса. Неясыть обернулся к нему.

– Ну хорошо, – неприятным голосом сказал Неясыть. – Мне нельзя тут работать, это понятно. Но сходить-то на ваш погост я, надеюсь, могу?

– Можешь, – нехотя кивнул священник. – Но смотри, некромант, если только ты начнёшь осквернять наши могилы… копаться в них… я мигом призову отца Этлау!

– Разумеется, – холодно сказал Фесс. Нарушивший договор некромант в любом случае подлежал суду Академии, но здесь могут и отказаться утруждать себя подобными формальностями. А недооценивать силу святых отцов может только полный глупец.

Дорожка к кладбищу выглядела неважно. Земля изрыта, повсюду следы острых и длинных когтей – костяные гончие уже отыскали дорогу из могильной тьмы, и значит, с каждой ночью их будет появляться всё больше и больше. Что произойдёт потом – тоже понятно. Наступит миг, когда их ярость и ненависть к живым преодолеют магию висящих в домах образов Спасителя и его почитаемых святыми сподвижников. Какое-то время продержится церковь, но потом обрушатся и её стены. И тогда в этой деревне не останется никого живого. Счастье ещё, что и костяные гончие далеко не пойдут – пережрут одна другую, но вот последняя выжившая обратится в подобие «крысиного тигра» и отправится в странствие по градам и весям Семиградья, гонимая неутолимым голодом и столь же неутолимой жаждой убийства. Не будет смысла искать в её действиях какой-то расчёт. Нет, она будет просто убивать, убивать, убивать – пока не столкнётся с ним, Фессом. И надо, чтобы это произошло как можно раньше; желательно – здесь, в Больших Комарах, невзирая ни на каких экзекуторов.

Фесс миновал сложенные из серого плитняка ворота кладбища. Предстояло определить, не завёлся ли тут кто-нибудь ещё, пострашнее костяных гончих. И определить быстро, потому что, даже просто стоя на кладбищенской земле, Фесс чувствовал содрогание мёртвых костей и сердец под толстым слоем песка. Они тоже чуяли наступление ночи.

Могильные плиты были не расколоты, не перевёрнуты, а аккуратно подрыты. Верный признак гончих; однако дальний от церкви угол показался Фессу уж слишком безмятежным для беспокойного кладбища. Неясыть быстро сбросил сумку с плеча, достал серебряный кинжал – его не стоило зря таскать на поясе. Торопясь, очертил вокруг себя заострённым концом почти идеальный круг – чем ближе он к проведённому циркулем, тем лучше, тем крепче защита. Закрыв глаза, прошептал одну из формул Силы – подействует ненадолго, но расходовать себя особенно щедро он и не хотел. Не попусти Тьма, почует святой отец Этлау.

Как только Фесс докончил последнюю строчку литании, как земля на миг вокруг него сделалась прозрачной – вся, за исключением Круга Отражения. Фесс увидел могильные ямы, истлевшие доски гробов, а под ними, под ними…

Его глаза обожгло – внезапно и резко, словно от удара хлыстом. Да, тем, что лежали в этих тихих до поры до времени могилах, было что скрывать от не в меру любопытного чародея. Захороненные там костяки не имели ничего общего с человеческими. Костяные гончие, будучи куда опаснее тех же зомби или просто неупокоенных мертвецов, были, по сути, просто слепленными из человеческой плоти и костей существами, отдалённо напоминавшими громадных псов, откуда и пошло их название. Это была уже вторая стадия неупокоенности, когда вливавшаяся в отжившее своё тела Сила начинала играть с предоставленным «материалом», добиваясь его наибольшей смертоносности.

А вот в этих могилах начиналась уже стадия третья, о которой даже Даэнур говорил, что такое случается раз в сто лет. Могильная земля изменяла теперь уже не костяки, но сами кости, начиная наращивать на них новую плоть. Здесь в плотных коконах зрели, терпеливо ожидая своего часа, те самые костяные драконы, о которых с таким ужасом писали древние некроманты – кому посчастливилось пережить встречу с таким драконом. Такого дракона некромант мог создать и сам, но подобное в большинстве случаев требовало человеческих жертв.

Фесс поспешно погасил заклятие. Н-да, весёленькая работка его ожидает. Интересно, что сумеет сделать против костяного дракона отец Этлау?

Трижды обрызгав себя самыми сильными отпугивающими мертвецов эликсирами, Неясыть вернулся обратно к церквушке. На площадь перед ней уже тянулся народ – разумеется, в ужасе шарахаясь от явившегося сюда чёрного вестника бедствий – некроманта. Все пугливо теснились поближе к церкви, то и дело косясь на сереющую в вечернем сумраке дорогу, что вела к кладбищу.

Оказалось, что отец-экзекутор явился в Большие Комары с целым отрядом. Крепких парней в серых плащах Фесс насчитал почти дюжину; он знал, что это – не трусливые палачи, только и умеющие, что