Хранитель Мечей. Рождение Мага

опустил тупой обух своего оружия на незащищённый затылок орка. Прадд взмахнул руками, роняя оружие, и упал.

«Конец, – вяло подумал Неясыть. – Я даже испугаться не могу – заклятие отняло все силы. Что там творится, в зарослях? Неважно… сейчас меня убьют. Или возьмут в плен?.. Проклятие, им это будет совсем нетрудно сделать. Идти… идти, не падать. Алебардисты… двое… поворачиваются ко мне… замирают, рты широко разинуты, глаза лезут на лбы… что это с ними?»

Фесс сделал ещё один шаг. На большее сил уже не было. Где-то в лесу ещё крутилось, описывая всё уширяющиеся круги бесконечной спирали, его заклинание, без труда находя себе всё новые и новые жертвы. Сила всё текла и текла, и Неясыть уже не смог бы остановить её поток, даже если б и захотел. Он поздно осознал, что гнев завёл его слишком далеко, заклятие стало «саморазогревающимся», оно поддерживало уже самоё себя – правда, при этом сам создавший такое заклинание маг неизбежно должен был погибнуть от истощения всех сил.

«Пусть», – подумал Фесс. Алебардисты медленно пятились к лесу, выставив перед собой оружие; на лицах был написан неодолимый животный ужас. Прадд и гном лежали неподвижно.

«Надо что-то делать, – подумал Фесс. Снизу, от живота, поднималась вверх тупая ноющая боль. – Это конец. Я убиваю себя сам. Не знаю, сколько инквизиторов полегло сегодня, но даже сейчас я чувствую, как они умирают, как мой гнев, обретший плоть, рвёт и раздирает их на части, и как они гибнут, не в силах отбить эту атаку, – потому что, если маг умирает, его последнее заклятие остановить очень трудно, почти невозможно; конечно, окажись здесь милорд ректор или чародейка Мегана – они бы, наверное, придумали, что делать. Но экзекуторы только смогли создать какого- то своего убийцу… святого убийцу… а на большее их уже не хватило. Надо было думать о том, как спасать собственные шкуры… Эй, вы, с алебардами! Вы же видите, что я еле стою! Не удирайте, как трусы, идите сюда, сразимся, и я умру, как подобает мужчине, от честной стали в честном бою, а не испущу дух, корчась на дыбе и воя от непереносимой боли! Сражайтесь же, проклятие на весь ваш род, сражайтесь!..»

Наверное, он выкрикивал это вслух – потому что солдаты внезапно истошно заверещали, побросав свои алебарды, и пустились наутёк с такой быстротой, что нечего было и думать гнаться за ними.

«Ну, вот и всё, – сказала ласковая Тьма. – Теперь ты мой. Приди же ко мне, тебе больше нечего делать в этом мире, он отверг тебя, и только я теперь могу тебе помочь…»

«Помочь? Нет, я помогу себе сам, – словно заклинание, принялся твердить в ответ Фесс. – Я не уйду, мне ещё рано уходить, ты не получишь меня, ты слышишь – не получишь!»

«Я вовсе не хочу тебя получать, – мягко возразила Тьма. – Ты не вещь. Ко мне приходят по доброй воле. Ты путаешь меня со смертью, бедный мой маг, ты очень хорошо научился убивать моим именем, а вот спасать – нет, не умеешь, да и что ж поделать, как-никак ускоренный выпуск, что с тебя возьмёшь… Посмотри, твои друзья лежат убитые или умирая от ран, а ты – ты вместо того, чтобы им помочь, отчего-то вздумал умирать сам! Но ты же держал в руках наследство Салладорца, ты смог увидеть его Великие Руны, запечатлевшие величайшее заклятие из всех, когда-либо сплетённых смертным; ты сможешь пройти его путём, сейчас или никогда, ну, идём же! Ты станешь мною, ты станешь куда больше, чем просто Бог, – ты будешь всюду, всевидящ, всезнающ, всепроникающ…»

«Быть всюду – это значит быть нигде, – задыхаясь, подумал в ответ Неясыть. – Нет, Тьма, я ношу твои цвета, я пользуюсь твоей без толку пропадающей Силой – но идти в тебя мне ещё рано. У меня есть дело в этом мире!..»

«А… – неожиданно понимающе откликнулась Тьма, – ты имеешь в виду Мечи? Но ты хотя бы понимаешь, кто просил тебя отыскать их?»

«Какая разница? – Фесс вполне натурально пожал плечами, словно и впрямь обращаясь к невидимому собеседнику. – Какая разница кто? Мне ведь и впрямь надо их отыскать».

«Зачем?» – удивилась Тьма.

«Разве обязательно точно знать, зачем ты делаешь то или это?»

«Хорошо, – неожиданно уступила Тьма. – Ты нравишься мне… ты меня забавляешь. Когда являешься всеведущей, всепроникающей и вездесущей, то волей-неволей начинаешь сама выдумывать себе границы, которые стараешься не переступать – чтобы собственное сознание не распалось, чтобы осталось способным понять вас, чудаков-смертных. Хорошо, Неясыть. Я разорву твоё заклинание. Но помни – второй раз ты отправишься прямиком ко мне. Мне неинтересно делать что-то дважды. Один раз я тебе помогу, но…»

«Благодарю тебя, Тьма «, – успел он сказать, прежде чем тянущая боль исчезла и взор его прояснился. Смертоносное заклинание, гибельное и для врагов, и для него самого, разжало свои клыки.

Тяжело дыша, Фесс привалился плечом к стволу. В правой руке оказался зажат меч; так, надо вытаскивать орка и гнома, пока не поздно…

Однако он не успел сделать даже шага. Затрещали ветви; с трёх сторон показались враги – алебардисты вперемежку со стрелками и немногие уцелевшие инквизиторы. Серые плащи и серые кирасы; наклонённые алебарды; лица людей казались безумными – столкнулись ужас перед некромантией и страх перед Святой Инквизицией. Последний победил.

Фессу оставалось одно – бежать. И – о чудо! – только что он едва удерживался на ногах, сейчас же каждый мускул трепетал, готовый к бою.

Прощальный подарок Тьмы.

Он ринулся напролом через заросли – не вытащить друзей, так хотя бы увести от них погоню. Если, конечно, они ещё живы… Раны гнома на первый взгляд не казались смертельными, да и Прадд был, скорее всего, просто оглушён.

Его трюк вполне удался. Стрелки послали ему вслед дружный ливень арбалетных болтов – Фесса не задело только чудом. Инквизиторы вновь начали чудить что-то с волшбой; но это ничего, авось не успеют, да и не нацелить им заклятие как следует!

Фесс мчался сквозь лес, точно уходящий от облавы волк-одиночка. В правой руке меч, в левой – посох. Хорошо ещё, что не снял заплечный мешок – сохранились книги, амулеты, эликсиры…

Первоначальный план охоты рухнул, Фессу не надо было прорываться сквозь кольцо – его просто гнали вперёд, и всё дело заключалось в быстроте. А этим тяжеловооружённые пешцы Лесных Кантонов похвастаться не могли. Мало-помалу они стали отставать; дольше держалась лёгкая стража Святой Инквизиции; но мало-помалу след Фесса потеряли и они.

…Он уже чувствовал, что вырвался из западни, но о том, чтобы остановиться, и речи быть не могло. Фесс шёл и шёл, шёл обратно, на запад – прорываться одному через перевалы Железного Хребта могло оказаться чистым самоубийством. Отцы-инквизиторы, оказывается, вовсе даже не дураки. Каким-то образом они выследили его и спутников; неужто он был прав и Наследство Салладорца на самом деле притягивает Святую Инквизицию, как мёд – мух?

В таком случае оставалось только попросить Тьму послать Атлике быструю и лёгкую смерть от меткой стрелы.

Глава восьмая Судьба Арвеста

Горька судьба клятого одиночки, обречённого мерить все дороги этого мира собственными шагами, не имеющего ни огня, ни угла, но ещё горше доля того, кто, познав одиночество, обрёл товарищей – и потерял всех в один момент.

Оторвавшись от погони, Фесс сделал широкую петлю по предгорным лесам, отыскивая правильное направление каким-то диким, нечеловеческим чутьём. Он ничего не ел – все припасы остались у гнома и орка, однако совершенно не чувствовал голода. Тело словно бы понимало, что пришла пора показать, на что оно способно.

После двух дней блужданий Неясыть добрался до места схватки. Следов осталось предостаточно.