рычажками, стрелками, переключателями и манипуляторами панели управления. Над пультом возникло изображение некоего прибора и покрутилось во всех направлениях для лучшего обзора.
– Такие штуки мы видели на пути к астероиду, – вспомнил Даэман.
– Линейный ускоритель с его кольцом, собранным из червоточин, – пояснил хозяин. – ПЛ прямо-таки лопались от гордости за эти милые игрушки и настрогали их тысячами.
– Ну и что? – не понял Харман. – Хочешь сказать, они управляют системой земных факсов?
Старец покачал головой:
– Сама система находится на вашей планете. Через пространство и время она перебрасывает лишь информацию. Коллекторы червоточин скорее пауки, посаженные в центре квант-телепортационной сети «постов».
– Ну и что? – повторил девяностодевятилетний. – Мы просто хотим домой.
– Высоту полета можно изменять, – как ни в чем не бывало продолжал маг. – Сам астероид находится на стабильной орбите (упади он на Землю – и конец роду человеческому), но ускорители, а также зеркала Казимира приводились во вращение с помощью техники.
– Отсюда, – предположил Даэман.
– И еще с других орбитальных городов.
Путешественники снова обменялись взглядами.
– Значит, есть и другие?
– Их всего четыре. Два на экваториальном кольце и два – на полярном.
– Там остались живые «посты»? – оживился молодой мужчина; подобный поворот событий устроил бы всех, и не пришлось бы затевать весь этот разгром.
– Нет. – Просперо сел и откинулся на высокую спинку кресла. – И других лазаретов там тоже не найти. Только здешних обитателей занимала судьба модифицированного человечества на покинутой планете. – Он слабо махнул морщинистой ладонью в сторону горизонта, над которым вставала Земля, озаряя комнату новым сиянием.
– Значит, все ПЛ умерли, – повторил Даэман.
– Этого я не говорил. – Просперо поднял косматые брови. – Не умерли, а убрались прочь.
Обитатель Парижского Кратера посмотрел на полукружие восходящей голубой планеты, на черноту бездонного космоса вокруг мерцающей атмосферы.
– Куда именно?
– На Марс, к примеру. – Старец хихикнул, глядя на вытянутые лица собеседников. – Кажется, современные люди слабо представляют себе, где это?
– Очень слабо, – отозвался Харман без тени смущения. – А что, «посты» вернутся оттуда когда- нибудь?
– Сомневаюсь, – все еще улыбаясь, ответил маг.
– Так зачем забивать голову ерундой? – парировал девяностодевятилетний. – Просперо, ты, должно быть, предлагаешь нам использовать ускоритель в качестве оружия?
– Причем единственно верного. – Призрак наставительно поднял палец. – Иначе с астероидом не совладать. «Хрустальные» башни выдерживают даже удар метеорита. Но гигантская порция антиматерии с черной дырой в главе произведет приличные разрушения, особенно если направить ее на лазарет.
– А Калибан выживет? – полюбопытствовал молодой мужчина.
Просперо пожал плечами:
– До сих пор он спокойно отсиживался в своих катакомбах. Хотя кто знает. Возможно, и здесь наступит собственный конец света и роду Калибанов придет конец.
– А вдруг чудовище сбежит до удара? – осведомился Харман.
– Не сбежит, если только не прознает про соньер и не завладеет одним из ваших термокостюмов. – Губы старца тронула странная ухмылка, будто бы он вовсе не исключал подобного исхода. – А теперь я расскажу, как навести оружие и поменять координаты траектории.
Хозяин поднялся и вошел прямо в панель управления. Нижняя часть его тела скрылась из виду, а тощая рука с костлявыми пальцами принялась показывать необходимые рычаги и кнопки. Когда молодому путешественнику осталось лишь отдать приказ «инициировать», мужчина помедлил.
– Ты не сказал, через какое время ждать столкновения.
– Думаю, пятьдесят часов вполне достаточно, – откликнулся маг. – Один вам на дорогу до лазарета и захват управления порталами. Сорок восемь – на исцеление новоприбывших и час, чтобы добраться до соньера и улететь из этого маленького обреченного мирка.
– А на сон? – спросил девяностодевятилетний.
– Спать я бы не советовал. Калибан будет преследовать вас каждую минуту.
Пришельцы переглянулись.
– Можем по очереди отдыхать, есть и управлять факсами, – сказал Даэман. – Пусть один всегда сторожит с оружием в руках.
Харман неуверенно кивнул. Вид у него был крайне изможденный.
Собиратель бабочек протянул палец к изображению ускорителя частиц.
– Просперо, ты ведь обещаешь, что мы не уничтожим ненароком жизнь на Земле?
Маг опять усмехнулся:
– Ту жизнь, которая вам известна, – еще как уничтожите. Однако никакого конца света с падением пылающего метеорита лично я не предвижу. А там посмотрим.
Кузен Ады перевел вопросительный взгляд на товарища.
– Давай, – произнес тот.
Палец опустился на кнопку. На экране голографического проектора из восьми огромных сопел ускорителя вырвались пульсирующие вспышки голубоватого цвета; устройство заметно дрогнуло и медленно сдвинулось с места, направляясь прямо в лица мужчинам.
– Прощай, Просперо. – Даэман закинул на спину дорожный мешок Сейви и направился к полупроницаемой мембране.
– Ну уж нет, – хмыкнул тот. – С удовольствием прослежу за вами. Ближайшие пятьдесят часов я не пропущу ни за что на свете.
54
Долина Илиона и Олимп
Троя охвачена пламенем и агонией. Я ухожу на поиски Ахиллеса. Жуткий беспорядок царит на всем пути, от Скейских врат до самой кромки прибоя. Троянцы и аргивяне вытаскивают своих товарищей из глубоких воронок, над которыми еще курится дым. Раненых переправляют в город или за греческие укрепления. Как и в мое время, воздушный налет больше запугал, чем навредил. Убитых, полагаю, несколько сотен – считая воинов с обеих сторон плюс мирных жителей Илиона, – однако десятки тысяч целы, в особенности здесь, вдали от падающих стен и летающих камней.
Одолеваю нижний выступ Лесного утеса. Маленький робот уже встречает меня; за ним на веревочке плывет по воздуху Орфу, точно большущий змей из железа. Не знаю почему, но я так рад видеть обоих живыми – или правильнее сказать «существующими»? – что готов разреветься.
– Хокенберри, ты ранен, – произносит Манмут. – Это опасно?
Прикасаюсь к порезам: кровотечение почти прекратилось.
– А, забудь.
– Тебе известно, что случилось, Хокенберри? Я имею в виду тот сильный грохот и облако.
– Ядерный взрыв. Мог быть, конечно, и термоядерный, хотя, судя по шуму, навряд ли. Чуть посильнее, чем в Хиросиме. Кажется. Я не очень-то разбираюсь в бомбах.
Робот склоняет голову набок:
– Откуда ты, Хокенберри?
– Индиана, – выпаливаю, не подумав.
Манмут ждет разъяснений.
– Я схолиаст, исследователь классической литературы. – Вот оно что, моравек передает каждое слово своему неразговорчивому другу по радиосвязи, которую прежде окрестил «личным лучом». – Боги возродили меня из костей, ДНК и кое-каких воспоминаний, собранных по кусочкам на Земле.
