– Греческий? – спрашиваю я. – Жареная собака?
– У них слишком примитивный язык, – отмахивается коллега, игнорируя второй вопрос. – Без стакана и не разберешь. Проще было выучить их всех
Я хохочу во все горло: мне вдруг представляются археологи далекого будущего, которые обнаружат при раскопках доисторического поселка в Индиане осколки посуды с изображениями эпизодов Троянской войны. Вот бы взглянуть на их лица!
– Что смешного? – интересуется Найтенгельзер.
– Да так…
Присаживаемся на жесткие камни у реки, начинаем беседу.
– Как там война? – спрашивает Кейт.
Он почти избавился от лишнего веса и, кстати, выглядит совершенно здоровым и довольным жизнью. А я ощущаю себя и, должно быть, смотрюсь усталым и угрюмым.
– Смотря какая война. У нас уже новая.
Немногословный, как всегда, Найтенгельзер всего лишь вопросительно поднимает бровь.
Вкратце рассказываю о последних событиях. Кое-какие подробности приходится опускать: уж очень не хочется биться в рыданиях на глазах у старого приятеля-схолиаста. Тот невозмутимо слушает несколько минут, после чего произносит:
– Брешешь ведь.
– Нет, не брешу. Стал бы я такое выдумывать? Смог бы?
– Вообще-то верно, – кивает он. – Никогда не замечал за тобой ни капли воображения.
Морщусь, но не отвечаю.
– Ну и что ты намерен делать? – продолжает товарищ.
Пожимаю плечами:
– Для начала тебя выручу.
Коллега подавляет смешок:
– Послушать твои басни, так из нас двоих помощь нужна вовсе не мне. С какой стати возвращаться в тот мир, который ты здесь живописал?
– Ну… из профессионального любопытства.
– Моим предметом была «Илиада», если помнишь. А ее больше нет. – Он задумчиво потирает щеки. – Неужели это возможно – осадить Олимп?
– Ахиллес и Гектор нашли способ. Знаешь, мне уже пора. Ты со мной? Потому что я вряд ли когда- нибудь вернусь.
Большой Кейт качает головой:
– Я остаюсь.
– Пойми же, – на всякий случай, испугавшись, что английский начал выветриваться из его мозгов, я перехожу на греческий и растягиваю слова. – Тут тоже небезопасно. Дело в этой битве. Если человечество проиграет, то вся Земля…
– Да-да, у меня еще есть уши, – перебивает Найтенгельзер. – Я остаюсь.
Мы встаем. Прикасаюсь к медальону. Рука опускается.
– У тебя появилась женщина, – говорю я.
Схолиаст разводит руками.
– Фокусы с тазером, вибрасом и прочими игрушками произвели впечатление на клан. По крайней мере парни прикинулись изумленными. – Он улыбается в своей собственной, ироничной манере. – Видишь ли, племя очень маленькое, а вокруг на сотни миль ни души. Генетическое болотце, так сказать. Людям срочно требуется прилив свежей ДНК.
– Тогда удачи тебе. – Я вновь берусь за медальон, однако на ум приходит еще один вопрос. – Эй, а где же вибрас? И тазер?
– А все отобрал Патрокл.
Мгновенно озираюсь через плечо, хватаясь за рукоять меча.
– Успокойся, он давно убрался.
– Куда это?
– Вроде бы сказал, что спешит на помощь Ахиллу. Потом спросил, где Илион. Я указал на восток. Герой ушел, и больше мы не встречались.
– Господи. Не удивлюсь, если сейчас наш друг-ахеец переплывает Атлантику.
– С него станется.
Кейт протягивает ладонь, и я трясу ее. Странное, но приятное чувство, ведь я уже многие недели по античному обычаю пожимал только предплечья.
– Прощай, Хокенберри. Не думаю, что мы еще свидимся.
– Похоже на то. Прощай, Найтенгельзер.
Остается повернуть диск, однако тут схолиаст – бывший, конечно, – касается моего плеча.
– Хокенберри? – Он резко отдергивает руку, боясь нечаянно телепортироваться за компанию. – Скажи, Илион по-прежнему стоит?
– О да. Илион цел и невредим.
– Мы всегда знали, что будет дальше, – медленно произносит Кейт. – Целых девять лет. Почти безошибочно. Мы всегда знали, как поступит тот или иной бог. Кто из людей погибнет и когда. Кто уцелеет.
– Ага.
– Вот еще почему я хочу быть здесь, с нею. – Найтенгельзер смотрит мне в глаза. – Каждый час, каждый день, каждое утро мне неизвестно, как повернется судьба. И это великолепно.
– Понимаю.
Я и в самом деле понял.
– А ты догадываешься, как пойдут события? Там, в твоем новом мире?
– Шутишь, Кейт. – Ловлю себя на том, что широко ухмыляюсь, радостно и пугающе. Внешнее благообразие схолиаста и ученого безвозвратно кануло в Лету. – Но, веришь ли, я с большим удовольствием это выясню.
Поворот диска, и Томас Хокенберри исчезает.
Примечания
1
Перев. Г. Кружкова.
2
Перев. В. Вересаева.
3
В русском переводе «Илиады» этого военачальника зовут Биант. – Здесь и далее примеч. пер.
4
Национальная футбольная лига.
5
В русских переводах «Илиады» фигурируют «горные чудища» или «лютые чада гор».
6
Очень странное заявление автора, так как в начале главы он утверждает, что Хокенберри перевоплотился в воина Биаса, который служит не Нестору, а Менесфею.
7
Перев. С. Степанова.
8
Перев. С.Я. Маршака.
9
«Гнев, богиня, воспой…» (греч.)
10
В действительности поэма завершается погребением Гектора; Патрокл захоронен в конце
