полоснула по одной из четырех рук великана, отогнула ее назад и вроде бы переломила в суставе. Не выпуская из зубов Бриарея, Шрайк развернулся лицом к Скилле, но к тому времени оба клона уже ухватились за клинки и шипы Шрайковой головы и принялись отгибать ее назад. Казалось, она вот-вот отломится и покатится прочь.
И тут Немез скомандовала:
– Ну же! Давайте! – И двойняшки без колебаний оттолкнулись от скалы, устремившись к перилам в дальнем конце платформы. Они собирались швырнуть Шрайка в пропасть, как телохранителя далай- ламы.
Наверное, гигант все понял, он изо всех прижал к себе обе серебряные фигуры, погрузив клинки и шипы глубоко в их силовые поля. Трио закружилось, опрокинулось, подскочило – обезумевшая заводная игрушка, переключенная в сверхбыстрый режим, – затем Шрайк вместе с лягающимися, царапающимися и вертящимися противниками врезался в кедровые перила, прорвал их, как картон, и рухнул в бездну, так и не разжав схватки.
Серебристый великан, утыканный сверкающими шипами, и две блестящие фигурки поменьше падали все ниже и ниже, а потом нырнули в облака и пропали из виду. Я понимал, что для зрителей на корабле три фигуры просто исчезли из поля зрения, потом сломались перила, а на платформе остались только Немез, Энея и я. Радаманта Немез обратила к нам свою безликую блестящую маску.
Свет изменился. Снова подул ветерок. Воздух утратил тягучесть. Сердце опять забилось… громко забухало… и я моргнул.
Немез вернулась в режим реального времени.
– Итак, – бросила она Энее, – не закончить ли нам этот фарс?
– Да, – отозвалась Энея.
Немез ухмыльнулась и начала переход в боевой режим.
Ничего не произошло. Киборг сосредоточенно нахмурился. По-прежнему ничего.
– Я не могу помешать тебе войти в боевой режим, – сказала Энея. – Но другие могут… и мешают.
На лице Немез мелькнула тень досады, но она тотчас же рассмеялась:
– Те, кто меня создал, об этом позаботятся буквально через секунду, но я не хочу ждать так долго. Мне не нужен боевой режим, чтобы убить тебя, сукина дочь.
– Знаю, – кивнула Энея.
Немез оскалила свои мелкие зубы, и они на глазах начали удлиняться, заостряться, словно выпихиваемые из десен и челюсти. И было их не меньше трех рядов.
Потом она подняла руки, и ногти – и без того белесые и длинные – вытянулись на добрый десяток сантиметров, превратившись в блестящие клинки.
Заостренными ногтями Немез вспорола кожу правого предплечья, обнажив что-то вроде металлического эндоскелета цвета стали, но с несравненно более острыми гранями.
– Пора. – Немез шагнула к Энее.
– Нет! – Я заступил ей дорогу, приняв боксерскую стойку.
Немез улыбнулась.
23
Время снова замедлилось для меня, словно я вошел в боевой режим, – но это только возбуждение от предельной концентрации внимания. Мой мозг переключился на ускоренную передачу. Мои ощущения стали сверхострыми. Я вижу, чувствую и просчитываю каждую микросекунду с немыслимой четкостью.
Это скорее шахматы, чем драка. Я выиграю, если убью бесчувственную тварь или сброшу ее с платформы – тогда мы успеем сбежать. Ей незачем убивать меня, чтобы выиграть… ей надо просто на время вывести меня из игры и убить Энею. Ее цель – Энея. Энея всегда была ее целью. Это чудовище создано, чтобы убить Энею.
Шахматная партия. Немез уже пожертвовала двумя самыми сильными фигурами – своими клонами, – чтобы убрать с поля нашего коня – Шрайка. Теперь на доске на три фигуры меньше. Остались Немез – черная королева, Энея – королева человечества, и пешка Энеи… то есть я.
Эта пешка должна пожертвовать собой, но непременно взять черную королеву. Это ее предназначение.
– Энея, – тихонько говорю я, – отойди назад.
Эта верхняя терраса выходит на карнизы и лестницы, вырубленные в камне для подъема на галерею, которая идет по верху скального козырька. Я хочу, чтобы Энея покинула террасу.
– Рауль, я…
–
Энея делает четыре шага назад и встает на скальной полке. Корабль по-прежнему парит над нами в пятидесяти метрах от террасы. На балконе столпилось множество народу. Я пытаюсь усилием воли заставить сержанта Грегориуса выйти вперед и снести из штурмовой винтовки эту стерву Немез, но не вижу среди зрителей его черного лица. Возможно, он ослабел от ран. Возможно, считает, что драка должна быть честной.
«В задницу, – думаю я. – Не нужна мне честная драка. Мне нужно уничтожить эту тварь, и все средства сейчас хороши. И кто бы ни пришел на помощь, я буду только рад. Неужели Шрайк на самом деле мертв? Такое возможно? В „Песнях“ Мартина Силена как будто упоминалось, что Шрайк был повержен в некоей битве отдаленного будущего с полковником Федманом Кассадом. Но откуда Силену об этом знать? И что значит будущее для Шрайка, если он способен перемещаться во времени?»
Если Шрайк жив, я встречу его с распростертыми объятиями.
– Готов ли ты к смерти, Рауль Эндимион? – спрашивает Немез, демонстрируя в оскале ряды зубов.
Ее преимущество… В скорости, пожалуй, силе и нечеловеческой конструкции. Она скорее робот или андроид, чем человек. Почти наверняка не чувствует боли. Не исключено, что в запасе у нее имеется еще какое-нибудь оружие. Не представляю, как ее можно убить или хотя бы покалечить… скелет из металла… мышцы вспоротого предплечья выглядят вроде бы настоящими, но скорее всего изготовлены из пластиковых волокон или чего-нибудь подобного. Да, обычными боевыми приемами ее не остановишь.
Ее слабые стороны… Не знаю. Может, излишняя самоуверенность. Может, она чересчур привыкла к боевому режиму, убивая врагов, когда те не могут ответить. Но ведь тогда, почти десять лет назад, она приняла вызов Шрайка и дралась с ним до последнего и фактически побила, раз ей удалось убрать его с дороги и добраться до Энеи. Убить нас всех ей помешало только вмешательство отца капитана де Сойи, обрушившего на нее весь энергоресурс звездолета.
Мои сильные стороны… бокс, два года выступлений за свой полк в силах самообороны… это было ужас что такое – я проиграл почти треть боев. И все-таки однополчане ставили на меня. Боль никогда меня не останавливала. От ударов по лицу все застилала красная пелена – поначалу, только мне съездят по физиономии, как я тут же забывал все, что умею, но если я все еще стоял на ногах, когда рассеивалось красное марево бешенства, я обычно выигрывал. Только сейчас слепая ярость мне не поможет. Если я хоть на миг потеряю голову, эта тварь прикончит меня.
