обнаженный мужчина.
Великий Инквизитор и отец Фаррелл подошли поближе.
– Он быстро восстанавливается, – сообщил техник, стоявший у пульта. – Мы держим его на грани сознания. Можем привести в чувство за несколько секунд.
– Как долго продолжался последний холодный сон? – спросил отец Фаррелл.
– Шестнадцать локальных месяцев. Тринадцать с половиной стандартных.
– Разбудите его, – приказал Великий Инквизитор.
Секунда – и веки мужчины дрогнули. Он был невысок, подтянут и мускулист, на теле – ни шрамов, ни кровоподтеков. Руки и ноги крепко связаны. За левым ухом был вживлен нейрошунт, от которого почти невидимые оптоволоконные провода тянулись к консоли.
Человек застонал.
– Капрал Бассин Ки, – позвал Великий Инквизитор. – Вы меня слышите?
Капрал Ки издал какой-то нечленораздельный звук.
Великий Инквизитор кивнул и продолжил тоном светской беседы:
– Ну что, капрал, начнем с того, на чем мы остановились?
– Долго… – с трудом шевеля сухими, застывшими губами, проговорил капрал Ки. – Долго я…
Отец Фаррелл, подойдя к пульту управления, кивнул Мустафе.
Оставив вопрос капрала без ответа, Джон Доменико кардинал Мустафа ласково поинтересовался:
– Почему вы с капитаном де Сойей отпустили девочку?
Капрал Ки открыл глаза, моргнул – словно свет причинял ему боль – и снова закрыл. Он ничего не сказал.
Великий Инквизитор кивнул своему помощнику. Отец Фаррелл пробежался пальцами по пиктограммам сенсорной панели, но не стал пока активизировать ни одну из них.
– Повторяю. Почему вы с де Сойей позволили девочке и ее преступным сообщникам бежать с Рощи Богов? На кого вы работали? Каковы были ваши мотивы?
Капрал Ки лежал на спине, стиснув кулаки и крепко зажмурив глаза. Он по-прежнему молчал.
Великий Инквизитор едва заметно указал головой влево, и отец Фаррелл взмахнул двумя пальцами над пультом. Для человека непосвященного пиктограммы выглядели столь же абстрактно, как иероглифы, но Фаррелл хорошо знал их значение. Та, что он выбрал, символизировала раздавленные яички.
Капрал Ки судорожно вздохнул и открыл рот в безмолвном крике, но нейроингибиторы заблокировали звук.
Великий Инквизитор кивнул, и Фаррелл убрал пальцы с активной зоны над пиктограммой. По телу капрала пробежала дрожь, мышцы живота непроизвольно сократились.
– Это всего лишь виртуальная боль, – прошептал Великий Инквизитор. – Нейронная имитация. Ваше тело не пострадало.
Ки попытался изогнуться и посмотреть, правда ли это, но путы прочно держали его.
– А может, и нет, – продолжил кардинал. – Может, на этот раз мы прибегли к старым, менее изысканным методам. – Он подошел поближе к плите, так, чтобы Ки мог видеть его лицо. – Повторяю… почему вы и отец капитан де Сойя отпустили девочку на Роще Богов? Почему вы атаковали члена экипажа Радаманту Немез?
Капрал Ки оскалился в ухмылке:
– С-с-сука!
– Именно. – Великий Инквизитор снова кивнул отцу Фарреллу.
На этот раз Фаррелл активизировал пиктограмму «раскаленная проволока над правым глазом».
И вновь капрал Ки открыл рот в безмолвном крике.
– Итак, – ласково проговорил Великий Инквизитор, – почему?
– Прошу прощения, ваше преосвященство, – отец Фаррелл бросил взгляд на комлог, – но месса Конклава начинается через сорок пять минут.
Великий Инквизитор махнул рукой.
– У нас еще есть время, Мартин. У нас еще есть время. – Он тронул капрала Ки за плечо. – Факты, капрал. Всего несколько слов – и вас отведут в ванную, оденут и выпустят на свободу. Вы согрешили против Господа и Церкви, но сущность Церкви – прощение грехов. Объясните нам ваше предательство, и все будет прощено.
Это было поразительно – но капрал Ки расхохотался.
– Сволочь! – произнес он. – Ты уже заставил меня рассказать все, что я знаю, с помощью правдосказа. Тебе известно, почему мы прикончили эту стерву и отпустили ребенка. И ты никогда не выпустишь меня на свободу. Пошел ты…
Великий Инквизитор пожал плечами и отошел от капрала. Глянув на свой золотой комлог, он тихо сказал:
– У нас еще есть время. Много времени. – И кивнул Фарреллу.
Пиктограмма на пульте виртуальной боли, с виду напоминавшая обычные круглые скобки, означала раскаленный клинок в пищевод. Именно эту пиктограмму активизировал, изящно взмахнув пальцами, отец Фаррелл.
Отец капитан Федерико де Сойя был воскрешен на Пасеме и две недели провел на положении узника в ватиканском ректории Легионеров Христа. Ректорий был тихий и уютный. Маленький пухлый капеллан, отвечавший за воскрешение – отец Баджо, – как всегда, предупредителен, приветлив и заботлив. Де Сойя ненавидел это место и этого священника.
Никто прямо не сказал отцу капитану де Сойе, что ему возбранено покидать ректорий, ему просто дали понять, что он должен оставаться здесь, пока его не вызовут. Через неделю после воскрешения, когда он окреп и набрался сил, его вызвали в штаб-квартиру Имперского Флота, где он имел встречу с адмиралом Ву и ее шефом, адмиралом Марусиным.
Отец капитан де Сойя вошел в кабинет, отдал честь, встал «вольно» и приготовился слушать. Адмирал Марусин объяснил, что при повторном рассмотрении решения трибунала четырехлетней давности были выявлены нарушения и упущения в ведении дела. Дальнейшее изучение привело к отмене решения: отец капитан де Сойя должен быть немедленно восстановлен в прежнем звании капитана Флота. Было решено подыскать ему соответствующий корабль для несения боевой службы.
– Ваш старый факельщик «Бальтазар» уже несколько лет стоит в сухом доке, – сказал адмирал Марусин. – Полное переоборудование корабля класса «архангел-эскорт». Ваш помощник, капитан Стоун, – превосходный командир.
– Так точно, сэр, – ответил де Сойя. – Стоун была превосходным исполнителем. Уверен, из нее вышел хороший начальник.
Адмирал Марусин рассеянно кивнул, перелистывая веленовые страницы еженедельника.
– Да-да, – проговорил он. – Действительно хороший. Мы рекомендовали ее на новый «архангел» планетарного класса. У нас найдется «архангел» и для вас, отец капитан.
Де Сойя моргнул, постаравшись скрыть удивление.
– «Рафаил», сэр?
Адмирал поднял глаза, и на его обветренном, испещренном морщинами лице мелькнула тень улыбки.
– Да, «Рафаил», но не тот, каким командовали вы. Тот сейчас переименован и переоборудован для курьерской службы. Новый «архангел» «Рафаил»… кстати, отец капитан, вы что-нибудь слышали об «архангелах» планетарного класса?
– Нет, сэр. Ничего конкретного. – Кое-что он слышал на своей пустынной планете, проходя мимо кантины, где громко разговаривали пьяные шахтеры.
– Четыре стандартных года, – пробормотал Марусин, качая головой. Его седые волосы были аккуратно зачесаны назад. – Адмирал, введите Федерико в курс дела. Кратко.
Марджет Ву кивнула и прикоснулась к сенсорной панели на тактическом пульте, встроенном в стену. Между ней и капитаном де Сойей повисла голограмма звездолета. Отец капитан сразу заметил, что новый корабль превосходит старый «Рафаил» размерами, блеском, изяществом – и беспощадностью.
– Его Святейшество обратился с просьбой к каждой индустриально развитой планете Священной
