Полковник уже стоял на мостике, он спустился сразу после квантового прыжка. Вряд ли найдутся слова или образы, адекватно передающие то, что произошло: еще мгновение назад корабль был в системе Биосферы, медленно двигаясь по инерции с умолкшими двигателями, в окружении атакующих «архангелов», и вдруг мы уже около мертвой планеты в системе Старой Земли.
– Как ты это сделала? – спросил я Энею. Я не сомневался, что это она.
– Я научилась слушать музыку сфер. После этого остается только сделать шаг.
Я по-прежнему держал ее за руку и не собирался отпускать, пока она не объяснит все нормальным языком.
– Место можно понять, Рауль, – сказала она, зная, что в этот момент нас слушают многие. – Это – как услышать его музыку. У каждой планеты – своя партитура. У каждой звездной системы – своя соната. У каждого конкретного места своя, и только своя, чистая нота.
– Нуль-транспортировка без портала? – Я все не выпускал ее руки.
– Квантовый скачок в прямом смысле слова. Туннелирование в макровселенной подобно тому, как электрон туннелирует в бесконечно малой области. Шаг через Связующую Бездну.
Я покачал головой.
– Энергия. Откуда берется энергия, детка? Из ничего приходит ничто.
– Но из всего приходит все.
– Что это значит, Энея?
Она отняла руку и погладила меня по щеке.
– Помнишь наш давний-давний разговор о ньютоновской физике любви?
– Любовь – эмоция, детка. Не форма энергии.
– И то, и другое, Рауль. Правда. И единственный ключ к величайшим запасам энергии Вселенной.
– Ты говоришь о религии?
– Нет, я говорю о вспыхивающих квазарах, об укрощенных пульсарах, о взрывающихся ядрах галактик. Я говорю о великом инженерном проекте двух с половиной миллиарднолетней давности, который только- только начинает реализовываться.
Я смотрел на нее в полном ошалении.
– Об этом после, любимый, – покачала она головой. – А сейчас просто пойми, что телепортация возможна и без портала. Настоящих порталов не было никогда… никогда никакие волшебные двери не открывали дорогу в иные миры… только извращенный Техно-Центром второй величайший дар Бездны.
Я чуть было не спросил, какой величайший дар Бездны считать первым. Видимо, язык мертвых… точнее, голос моей матери. Но спросил я совсем о другом.
– Так вот, значит, как ты с Рахиль и Тео путешествовала с планеты на планету без потерь в объективном времени?
– Да.
– И так же отправила корабль Консула с Тянь-Шаня на Биосферу без двигателя Хоукинга?
– Да.
Я собирался сказать: «И ушла на ту неведомую планету, где встретила своего любовника, вышла замуж и родила?» – но не смог.
– Это Марс, – нарушила молчание Энея. – Полковник Кассад покинет нас здесь.
Высокий воин встал рядом с ней. Рахиль подошла поближе, поднялась на цыпочки и поцеловала его.
– Когда-нибудь тебя будут звать Монета, – нежно сказал Кассад. – И мы будем любить друг друга.
– Да. – Рахиль отступила.
Энея взяла полковника за руку. Он так и не расстался со своим древним скафандром, винтовка уютно лежала на сгибе его локтя. С легкой усмешкой полковник взглянул на верхнюю палубу, где по-прежнему стоял Шрайк, залитый кровавым светом Марса.
– Рауль, – спросила Энея, – идешь?
Я взял ее за другую руку.
Ветер швырял песок в глаза, дышать было нечем. Энея сунула мне осмотическую маску, и я торопливо натянул ее.
Мы стояли посреди красного песка и красных скал, под низким, хмурым розовым небом, на дне сухого речного русла со скалистыми берегами. Полковник натянул капюшон полевой формы, и в наушниках сквозь треск помех зашелестел голос:
– Здесь я и начинал. Лагерь для перемещенных в Катарсисе, километров пятьсот в том направлении. – Он махнул рукой в сторону крохотного солнца, висевшего над самыми верхушками скал. Массивный боевой скафандр придавал полковнику зловещий вид, тяжелая штурмовая винтовка казалась на здешних равнинах вполне уместной и нисколько не архаичной. Кассад обернулся к Энее: – Что я должен сделать, женщина?
– Империя временно отступила с Марса и из системы Старой Земли, – решительно, быстро и уверенно проговорила Энея, – из-за палестинских повстанцев и выхода Марсианской Боевой Машины в космос. Тут нет никаких стратегических объектов, ради которых стоило бы цепляться за Марс, когда у них такая нехватка ресурсов.
Кассад кивнул.
– Но они вернутся, – продолжила Энея. – С войсками. Не только для того, чтобы усмирить Марс, но чтобы захватить всю систему. – Она помолчала, обводя взглядом окрестности. Я заметил темные человеческие фигуры, приближавшиеся к нам по усеянной валунами пустыне. В руках у них было оружие. – Вы не должны допустить их в систему, полковник. Делайте все, что сочтете нужным… жертвуйте всеми, кем придется… но не допускайте их в систему Старой Земли в ближайшие пять стандартных лет.
Еще ни разу мне не доводилось слышать, чтобы моя любимая проявляла такую безжалостность и непреклонность.
– Пять стандартных лет, – повторил полковник Кассад, криво усмехнувшись под визором капюшона. – Нет проблем. Вот если бы пять марсианских лет, мне бы пришлось помучиться.
Энея улыбнулась. Фигуры приближались сквозь кипящую песчаную бурю.
– Вы должны возглавить марсианское движение сопротивления, – очень серьезно сказала она. – Любым способом.
– Слушаюсь, – так же серьезно и решительно ответил полковник.
– Объедините разрозненные воюющие племена и фракции.
– Слушаюсь.
– Образуйте более прочный альянс с астронавтами Марсианской Боевой Машины.
Кассад кивнул. Фигуры виднелись уже в какой-то сотне метров от нас.
– Защитите Старую Землю, – с нажимом проговорила Энея. – Дайте имперским войскам отпор любой ценой.
Я недоуменно уставился на нее. Полковник, казалось, тоже был удивлен.
– Систему Старой Земли, – уточнил он.
– Старую Землю, Федман, – покачала головой Энея. – Не подпускайте Имперский Флот. У вас в распоряжении около года, чтобы взять под контроль всю систему. Желаю удачи.
Они обменялись рукопожатием.
– Ваша матушка была чудесной, отважной женщиной, – сказал полковник. – Я ценил ее дружбу.
– А она ценила вашу.
Темные фигуры подходили все ближе и ближе, прячась за валунами и дюнами. Полковник Кассад зашагал им навстречу, высоко подняв правую руку, не выпуская винтовки.
Энея взяла меня за руку.
– Холодно, Рауль?
Да. Холодно. Вспышка света – как безболезненный взрыв в голове, и вот мы снова стоим на мостике «Иггдрасиля». При нашем появлении все испуганно отступили – не так-то просто искоренить страх перед магией. За ветвями и куполом силового поля холодно алел Марс.
– Какой курс, преподобная Та-Кто-Учит? – спросил Хет Мастин.
– Туда, где видно звезды.
