барду. Тибо, по-моему, вздохнув с облегчением, ответил, что я волен выбирать свою судьбу сам, как надлежит это делать барду.
В тот же день, забросив за спину мешок с кое-какими припасами и дешевую мандолину, купленную в лавке при академии, я покинул Абадиллу, чтобы вернуться в нее лишь двадцать лет спустя. Я скитался по Северному тракту, затем вернулся в Регентролл, а через год после нашего расставания – в избушку Шебы. Только тогда я и узнал, что стал отцом, что у меня родилась малюсенькая, улыбчивая и очень голосистая девочка, Рагнет. Мне не очень нравилось это имя, но мамаша уже нарекла ребенка, так что сделать я ничего не мог.
Нет, я не осел у Шебы, да и она никогда меня не удерживала. Я жил у нее месяц, два, иногда по полгода, но когда необычайные слухи или вестники великих приключений звали меня в дорогу, я всегда уходил. Она никогда не препятствовала мне, но говорила на прощание: «Катись в свои скитания, бродяга! Но помни, что у тебя есть дочь – принеси хотя бы что-нибудь для пользы ребенка». И если была возможность, я всегда что-нибудь приносил – деньги, иногда драгоценности или дорогое оружие, магические вещи и книги. В общем, все, чему Шеба могла найти применение в хозяйстве, а применение она находила всему. Нет, она не была жадной, корыстолюбивой, однако, как всякая женщина, хотела какого-то комфорта и для себя, и для ребенка.
После своего ухода из академии и скитаний по Северному тракту как ни оттягивал я этот момент, но все же явился к Олене, возлюбленной Боба, с которой он всего лишь одну ночь и провел вместе, да и то в очень целомудренной беседе. Больше полугода прошло с той ночи к тому времени, как я явился на порог этой девушки. Я надеялся, что она уже и забыла о том, кто такой был Боб-молотобоец, что встреча наша пройдет легко и быстро. Но я ошибся. Едва увидев медальон Боба, девушка побледнела и покачнулась, схватилась рукой за дверной косяк. Она приняла от меня последний и, наверное, единственный подарок Боба, сразу же повесила его себе на шею. Затем потребовала рассказать во всех подробностях, как погиб ее возлюбленный. Я рассказал, но, боюсь, многие подробности невольно опустил. Олена поблагодарила меня и распрощалась – все такая же бледная, с каким-то безумно горящим взором. Через десяток лет мы встретились снова – она после нашего разговора отрешилась от мирских забот и ушла в монастырь Молодых Богов, посвященный Шарвайту. Ко времени нашей встречи она уже стала матерью-настоятельницей монастыря, принимала меня в собственном кабинете, довольно большом и комфортном.
За эти годы я прошел многие сотни, наверное, даже тысячи лиг. Я побывал на далеком южном континенте, которого нет на наших картах и где живет большая часть драконьего народа. Я был и на крайнем севере, где соленое море сковано льдами, а холодно так, что слюна, вылетая изо рта, на лету замерзает. Я заходил в Восточных землях так далеко, что видел ту страну, которая на наших картах обозначена как Неизведанные земли. Я бывал в подземных городах под Западными и под Северными горами, хотя и старался не злоупотреблять приглашением Сынов Тени в подземелья.
Однажды много лет спустя после той битвы с некромантом я свернул с Северного тракта к отрогам Северных гор. Шарграйн к тому времени уже стал самым могущественным из вождей эльфийских кланов, его столица славилась богатством и величием строений. Я устал после долгого и опасного приключения, более всего мне хотелось оказаться в избушке Шебы и отдохнуть. Я решил срезать путь – пройти через подземелья, вместо того чтобы обходить Северные горы вокруг.
Меня приняли с почетом, подвели крупного самца-ящера, который и доставил меня в Гартель. Въезжая на центральную площадь столицы, расположенную в огромном гроте, я испытал настоящее потрясение. Освещенные таинственным красноватым светом мерцающих камней, посреди площади стояли две гигантские белые, вырубленные из мрамора фигуры. Слева от меня, ближе к заднему плану композиции, на оскаленном, могучем Шроттере восседал Сын Тени Риголан. Лицо его было сосредоточенным и суровым, в раскинутых в стороны руках он сжимал два клинка – тонкий, длинный меч и изогнутый ятаган. На переднем плане, оседлав раненого, взбешенного Рэглера, вздымал руки к небу могучий гигант, великий воин Боб- молотобоец. Лицо его было искажено яростью битвы, рот раскрыт в неслышном боевом кличе, а в воздетых вверх руках он сжимал свой боевой молот – скромное орудие кузнеца, ставшее в его руках смертельным оружием в битве.
Писано – Порт-Хлост, 17-го числа осеннего месяца Устидатра в год 3252 по летосчислению Файерана
Приложение
Легенда о Страннике
Испокон веку в мире Файерана существовала магия. Невидимые глазу, магические силы таились в движении ветра, в каждой капле влаги, в подземных огненных реках, что, возмущаясь, сотрясали земную твердь, в языках пламени костра, в душах растений, зверей и в каждой песчинке горных минералов. Испокон веку на Файеране находились люди, что могли пользовать целебную силу трав, заклинать ветер и призывать дождь, но сущность магической силы оставалась им неведома. Никто уже не помнит, сколько столетий продолжалось это, никто не знает теперь – остались бы люди Файерана жалкими заклинателями и дикими шаманами либо смогли бы постичь тайную премудрость со временем. Ибо однажды, тысячи лет назад, в рыбацкую деревню в одной южной стране явился неведомый путник.
Был человек этот высок и худощав, бледен лицом и ликом своим суров, на плечах его лежал старый, изношенный плащ, а в руке он сжимал толстый деревянный посох, отполированный до блеска прикосновениями рук. И войдя в рыбацкую деревню, обратился он к ее жителям и сказал: «Радуйтесь, простые труженики моря! Ибо я, последний сын древней расы иктэхов, принес вам тайную премудрость моего народа! Отныне не будете в поте лица своего, страшась стихии водной, добывать рыб морских себе на пропитание! Будете отныне повелевать стихиями и тварями, извлекать из воды огонь и огонь обращать в воду по прихоти своей! Но берегитесь, ловцы рыб, возомнить о себе многое! Сила, что дарую я вам, – меч обоюдоострый! Обративший ее против естества человеческого себя же тем мечом и поранит!» – так сказал рыбакам тот удивительный путник.
И пали одни рыбаки ниц пред тем необыкновенным странником, а другие, усомнившись в речи его, стали насмехаться над путником, над убогой одеждой его, говоря:
– Этот ли силу принесет нам, если себе самому новых сапог справить не может?!
И тогда путник поднял над головою тяжелый посох свой и запел волшебную песню, призывая силу стихий к себе. И навершие посоха его разгорелось золотым светом, и, направив посох свой на рыбаков, что насмехались над ним, возопил странник:
– Вот же вам, собаки, за неверие ваше!
И с вершины посоха тогда слетел огненный шар, коий поразил троих рыбаков в груди их и другие члены, и пали они на песок, и были мертвы. И другие из тех, что посмеялись над путником, упали на лице свое и застонали в раскаянии, ибо увидели силу его:
– Прости нам грех наш тяжкий, человече!
И склонились рыбаки пред удивительным путником, и поселили его в лучшей хижине своей, и подносили ему лучшую пищу. А он более не карал их огнем, но стал наставлять в тайной премудрости древней расы иктэхов. Великие тайны открывал путник рыбакам, лишь одного не сказал им – имени своего. И по прошествии многих лет сложили рыбаки книги и писания о дивном пришельце, но имени не знали его, а потому именовали его отныне просто – Странник. А когда желали люди воздать хвалу своему Великому Учителю, то называли его так: Тот, Чье Имя Прославится Вовеки.
И, сидя в хижине своей, так учил Странник рыбаков: «В каждом из вас сила есть, повелевать стихиями и светом, исходящим от всякой твари, а также от камня мертвого. Кто хочет обладать этой силой – распахни нутро свое, отринь заботы мирские, злобу и подозрение, обнажи душу свою и внимай. Одним из вас дано будет услышать шепот ветра, а иным – бормотание огненных подземных рек, третьи же услышат дыхание вод в сумраке вечернем. Каждому дано будет по пути его, по нраву его, своя стихия и сила своя. А кто душу свою не откроет, кто затаит в мыслях своих сомнение и подозрительность, кто по малодушию своему не посмеет обнажить самое тайное и сокровенное в нутре своем – оставайся навеки тупою скотиною и добывай пропитание себе, в поте лица своего! Кто посмеет взять Силу, от стихий и тварей земных – владей ею и царствуй в мире, кто не посмеет – ползай же на брюхе до конца дней своих!».
И еще учил Странник рыбаков, подле себя: «Одни из вас, что силою овладеют, как зеркало будут, свет отражающее, – как придет к ним Сила, так от них и разойдется в разные стороны. И ничего вам от той Силы не останется, лишь тепла немного, души ваши обогреть. И всякий собрат, на таких человеков глядя, видеть
