сожжены; мосты разрушены. Никакие доводы Кармазанова уже не имеют значения. Алеет, будто подсвеченный, небосвод. Поет, плещет звонкая труба за лесами. Она готова сделать свой первый шаг. Сейчас или никогда. Мы не знаем, кем именно высказана идея этого шага, но когда в последних числах апреля Жанна появляется в Севастополе, ясно, что этот самый трудный шаг сделан. Период долгого ученичества завершен, юность – в прошлом, и в прошлом – сомнения и колебания. Отныне она будет следовать тем путем, который ей предназначен. Уже не жизнь, но судьба разворачивается перед ней, и пусть это будет трагедия, если иной судьба не бывает, однако это будет трагедия, высвечивающая человека в истории, ибо источник жизни – это сама жизнь, но источник истории – это всегда трагедия.
7
Гений – это не намерение, гений – это результат. Гений – это прежде всего время и место. Гений – это точность избранного пути. И в этом смысле путь, выбранный Жанной, поражает необычайной логикой. У Севастополя – особая роль в российской истории. Этот город, называемый в советских учебниках «городом русской славы», сразу же после бесшумного распада СССР становится камнем преткновения между Россией и Украиной. Объясняется это стратегическим значением спорного города. Севастополь занимает исключительно выгодное положение на юге Европы. Еще в древности идут от этих берегов суда – в Грецию, в Латинский мир, позже – в христианскую Византию. Здесь поднимаются влиятельные античные города, Боспорское царство и кочевая империя скифов. Из генуэзских колоний отправляются на Север диковинные караваны – в Новгород, в Скандинавию, в лесистые земли Рязани и Суздаля. Здесь зарождается таинственное Тмутараканское княжество, и отсюда, из Херсонеса, берет князь Владимир в жены себе сестру византийского императора Анну. Отсюда выходят потом отряды легкоконных татар, чтобы жечь и грабить русские города, и отсюда отплывает российский флот к сражениям при Фидониси, Калиакрии и Синопе.
Перекрестками цивилизаций назывались некогда знаменитые мегаполисы древности. Перекрестком цивилизаций стал на берегах Крыма и относительно молодой Севастополь. Город превратился в ворота, которые распахиваются во все стороны света. Зеркалом тяжелой воды лежит перед ним Черное море, отражается от горизонта дрожание воздуха над куполами Айя-Софии, холод мглистого Петербурга доносят указы и высочайшие повеления, а вдоль греческих колоннад, кружа головы, веют ароматы Африканского континента.
Но не только смешением языков возвеличивается Севастополь. Это еще и в ключ, которым открывается путь на Север, в Россию. Тускло взирают с крепостных бастионов жерла орудий, мощные каменные арсеналы хранят годовые запасы провизии и снарядов, курится дымок над флотом, готовым по первому же приказу выйти из гавани, и свистки корабельных поверок отдаются в Босфоре и Дарданеллах. Обойти город-форт, по-видимому, невозможно. Кто владеет Севастополем, владеет Крымом, пишет в начале столетия известный российский военачальник. А тот, кто владеет Крымом, несет свои флаги до границ океана… Почти год осаждает крепость объединенная армия французов, турок и англичан во время Крымской кампании, и почти восемь месяцев, перемалывая силы противника, держится Севастополь во время Великой Отечественной войны. База Черноморского флота распространяет влияние СССР на все Средиземноморье, и от Гибралтара до Александрии бороздят воды серо-тяжелые, под цвет московского неба, придавленные боевыми рубками корабли, несущие на флагштоках знамена с серпом и молотом. Кажется, что так будет всегда.
Тем неожиданнее для России, когда пепел августовского мятежа коммунистов рассеялся, было обнаружить, что полуостров Крым с Севастополем и сам Черноморский флот расположены ныне на территории нового суверенного государства, и государство это (в прошлом – историческая область России) не то чтобы враждебно относится к бывшей своей метрополии, но ошарашенное восторгом внезапной приобретенной самостоятельности, ведет себя, как капризная институтка, вырвавшаяся на свободу. То она скандально жалуется всему миру, что старшие родственники (имеется в виду Россия) бросили ее на произвол судьбы, то, набрав почти бесплатно кредиты и стратегические энергоносители, надувает губы и возглашает, что никому ничем не обязана. То она клянется России в вечной любви и дружбе, то, обидевшись какую-то на ерунду, бросается в объятия блока НАТО. Сегодня она заявляет, что готова отдать свою часть Черноморского флота в счет долга России, а назавтра внезапно отказывается от уже достигнутых договоренностей. Скачки ее внешней политики обескураживают. Настроение – шатко и абсолютно непредсказуемо. Пять или шесть раз президенты этих некогда братских республик, всенародно расцеловавшись, объявляют, что соглашение по Черноморскому флоту достигнуто, и в каждом случае через два-три дня выясняется, что они, оказывается, неправильно поняли друг друга. Уже заверенные главами государств документы складируются в архивах, а Россия и Украина обмениваются ядовитыми колкостями. И хотя содержать свою часть флота Украина не в состоянии (атомный авианосец «Варяг», например, продан Индии просто в качестве металлолома), торгуется она по имеющимся кораблям до последнего, а за право пользования базами и инфраструктурой требует от России полмира. Если не мне, то путь вообще пропадет, вот суть ее амбициозных претензий. На практике это означает гибель Черноморского флота. И действительно, за семь с лишним лет напряженных переговоров, количество кораблей в Крыму сокращается более чем на половину, а оставшиеся в строю приходят в негодность и морально устаревают. Ни денег, ни технических средств больше нет. Черноморский флот фактически прекращает существование.
Это равнозначно колоссальному военному поражению. Становится очевидной стратегическая ошибка нынешнего президента России: если бы в момент подписания Беловежского договора, совершенного тайно и положившего начало распаду СССР, Б. Н. Ельцин потребовал бы обратно территории, изъятые у России бывшими советскими партначальниками, то Л. М. Кравчук, тогдашний председатель ВС «независимой» Украины, несомненно отдал бы и Севастополь, и Крым, и Одессу, и черта в ступе, лишь бы из руководителя одной из союзных республик превратиться в реального президента со всеми причитающимися ему почестями и регалиями. Теперь же ситуация на Черном море складывается для России очень неблагоприятно.
Безнадежно упущен и другой достаточно перспективный момент. Население Крыма, в большинстве своем русское или по крайней мере русскоязычное, ошарашенное быстротой, с которой оно оказалось вдруг вышвырнутым в подданство нового государства, вовсе не собирается покорно с этим мириться. Влияние Украины в Крыму всегда было мизерным. Основная масса газет как издавалась, так и продолжает издаваться на русском, дети посещают русские школы и изучают историю Российского государства, русский язык используется в делопроизводстве, и можно проехать весь Крым, не встретив на вывесках ни одного украинского слова. Главное же, что граждане Крыма искренне не понимают: как это так, еще вчера Москва, Петербург, Саратов были для них доступны в любую минуту, взял на поезд билет, сел и поехал, – и вдруг надо обменивать какой-то малопонятный украинский карбованец, проходить идиотский с точки зрения любого здравого человека досмотр, выяснять заранее, что можно везти в Россию, а что нельзя, а в дальнейшем того и гляди получать для посещения Родины официальную визу. Это представляется крымчанам верхом нелепости. Ничего удивительного, что вновь избранный Крымский парламент, после первого же столкновении с практикой так называемой «самостийности», подавляющим большинством голосов принимает новую Конституцию Республики Крым, где утверждена достаточно широкая автономия, а чуть позже крымчане избирают собственного президента. Кажется, что теперь дело за малым: провести, согласно международным законам, референдум о самоопределении и после объявления его результатов, сомнений в которых ни у кого нет, либо провозгласить независимость Крыма как суверенного государства, либо объявить о его вхождении в состав России. Тем более, что для подобного шага есть и юридические основания. Крым был передан под юрисдикцию Украины в 1954 году волевым решением Н. С. Хрущева, отметившего таким образом дату объединения Украины с Россией, никакого опроса в Крыму, естественно, не проводили, мнения россиян, терявших одну из богатейших своих территорий, тоже никто не спрашивал, – да и не могло быть у россиян мнения, отличного от мнения КПСС, этот произвол советского руководства можно опротестовать. И правительство только что образованной Крымской республики, и сами взбудораженные крымчане в этом смысле очень надеются на помощь России. Им представляется, что в данном вопросе они едины с российским правительством.
Однако тут их постигает жестокое разочарование. Именно демократическая Россия, обновленная, возрождающаяся, казалось бы кровно заинтересованная иметь в своем составе этот важный морской район, проявляет и к судьбе Крыма, и к судьбе русского населения поразительное равнодушие, выглядящее в глазах крымчан просто предательством.
Разумеется, в соотнесении с геополитикой все не так просто. Вряд ли стоит упрекать нынешнее
