Шрагин теперь «косил» под головореза и продавца потрохов. Руслан Кураев не имел кавказского акцента и татуировок, был похож ростом и лицом на Сережу. Кураев был по сути беловоротничковым преступником и это облегчало дело. Все остальное усложняло – потому что покойный Руслан был бандитом в отличие от Сережи.
– Эй, Беня, неужели эти дегенераты обойдутся нам почти в пятьдесят тысяч баксов? Может, найдем кого-нибудь с такими же выразительными лицами, но за более дешевую цену?
– Попробуйте, юноша.
Шрагин сел за один стол с четырьмя людьми сомнительной наружности, которые должны были служить ему верой и правдой.
Судя по «базару», все четверо действительно относились к разряду темных личностей, которые хотели получить высокооплачиваемую работу в горах и их окрестностях.
Даня и Никита, двое одесских хулиганов, под завязку набитых романтикой и мускулатурой. Разговаривать с ними оказалось сложно. Их разум был похищен в языческо-рекетирской организации «Вий». Взамен они там получили исторические нашивки дивизии СС «Галиция», левозакрученные свастики и обереги с просверленной посередине дыркой.
Эти крупнощекие дебилы, впрочем, владели каким-то вариантом самбо, который назывался у них «боевым гопаком», а также стрельбой из крупнокалиберного пулемета.
Отставник российской армии Петуховский, мужчина с сытой внешностью и оловянными глазами прагматика, похвастался тем, что еще на службе продавал оружием горцам, которые убивали его товарищей и могли ненароком пришить его самого. Отставник разбирался в артиллерии и гранатометах.
Какой-то непонятный южанин – рослый парень по имени Саит, то ли афганец, то ли таджик по нации. Саит то ли хотел вооруженно побороться за веру, то ли просто наколымить на калым. Этот юноша был подрывником и владел ломанным вариантом русского языка.
Все четверо не сомневались, что перед ними Руслан Кураев. Темные очки, искусственный глаз. Короче, крутой.
Лже-Кураев произнес краткую, но тщательно готовившуюся речь.
– Внимание, братва, мне нужно проехать к одному авторитету, которого зовут Ваха Абдуллаев. Это мой старший товарищ и наставник, но в тех местах без охраны нельзя. Потому что там бродят одичавшие группы спецназа федералов, люди московского наймита Тениева тоже попадаются и вообще неспокойная международная обстановка.
Почти все в этой речи было наглым враньем. В частности, люди Тениева контролировали несколько селений километрах в пятидесяти южнее и никакого отношения к проискам Кремля не имели, а федералы потеряли контроль над вотчиной Вахи Абдуллаева два года назад и с тех пор носа туда не казали. Ставка делалась на малую осведомленность «охраны».
– Кто-нибудь из вас сечет в тактике боя?
– Ну я, – вызвался экс-капитан Петуховский.
Шрагин набросал на листочке небольшой план: дорога, автоколонна противника.
– Как организовать засаду? Кто первый скажет, получит билет в оперу.
– Надо людей поставить так и так. – показал Петуховский.
Решение было совершенно неправильным, в таких позициях обе засадные группы непременно перекрошили бы друг друга.
Хорошо, что Петуховский ушел из армии, подумалось Сереже, и плохо, что такие, как он, продолжают нашивать себе новые лычки в рядах «легендарной».
– Есть еще мнения?
– Мой знает. – Саит безошибочно показал, как расположить людей и где заложить радиоуправляемые мины, чтобы автоколонне настал каюк.
– Вы, кажется, говорили насчет аванса, – перешел к более привычной теме экс-капитан Петуховский.
– По тысяче баксов, как и договаривались.
Шрагин раскидал «зеленые», ловя хищные взгляды собравшихся.
– Выезжаем завтра? – с надеждой спросил Никита.
– Нет, милый мой, сегодня. – входя во вкус командования сказал Шрагин. – Нашел бы я тебя завтра, после пьянки.
– Гдэ оружие палучим? – справился Саит.
– Не здесь. Пока что мы группа туристов, желающих познакомиться с черноморскими здравницами, от моря и выше. И вообще наше оружие – это интеллект.
Маршрут, который намечал себе Кураев, был известен Шрагину, который изучил карманный комп поверженного бандита – естественно, что под присмотром Даши.
Сперва морем, на «Метеоре», до Сухуми, где имелось несколько «турбюро», занимающееся перевозкой людей в любую точку кавказского хребта на «комфортабельных микроавтобусах ФИАТ и автомобилях повышенной проходимости Мицубиси». И надо было воспользоваться услугами той «фирмы», которую сам Кураев избегал.
Шрагин прямо из кафе отправлялся в дорогу дальнюю с четырьмя соразбойниками. И с приличной суммой в кармане. Еще большую сумму, а именно сто кусков, Беня должен был вместе с запиской передать Даше. Госпоже Дидрихс, несмотря на странные взаимоотношения с господином Шрагиным, надлежало нанять и прислать в ответственный момент какое-нибудь летательное средство. Чтобы эвакуировать своего спасенного ребенка и самого спасателя. Расчет делался на то, что другого выбора у Даши нет.
Конечно, дело могло закончится полным провалом. Но теперь Шрагин умел подавлять мысли о кошмарном конце, подпрограммист научился отрубать шлейф вызывающих дрожь видений. Сверкает мысленная сталь, далее – непродолжительные, но резкие ощущения где-то в районе копчика, и воцаряется оптимизм. Если у него сорвется, то у нее будет достаточно денег для новой спасательной операции.
Третью часть денег Шрагин просто закопал на манер капитана Флинта…
До Сухуми их прилично укачало. В особенности Шрагина. В свою очередь два рекетира-язычника безмятежно травили анекдоты «про жидов», экс-капитан Петуховский читал последний роман Мушкова «Тропою чести», Саит выводил унылую мелодию гор, скорее напоминающее жужжание сношающихся мух. Слегка позеленевший Сережа поинтересовался у него, где он так привык к качке – оказалось, что во время поездок на ишаке по сильно пересеченной местности.
Сухуми встретил «туристов» привычной картиной – несмотря на все войны и периодическое вырезание какого-нибудь национального меньшинства или большинства.
Мужчины в кепках, расположившиеся вдоль набережной и числом не менее дивизии, играли в шишбеш, наперстки и даже шахматы. Некоторые гуляли вдоль набережной в красивых костюмах ливанского производства. Лакированные туфли, нередко горские головные уборы из шкуры невинно убиенного барашка, элегантные бороды, под пиджаками что-то топорщится – и не только мускулатура.
В здании сильно раскуроченного морского вокзала, нашлась и первая турфирма – со спокойным названием «Отдых в горах». Вряд ли Кураев пользовался ее услугами, уж больно она на виду.
В бюро обнаружилась во всей своей многопудовой красе первая сухумская женщина, которая принимала заказы. Впрочем неподалеку располагалось двое крепких ребят с АКМ, они называли женщину мамой.
– Мы едем в район Лермонтов-Юрта. Пять человек. – сказал Сережа, заискивающе улыбаясь.
– Минуточку, товарищи. Это у нас особый маршрут. Тут без моего супруга, товарища Аблотия, не обойтись.
Кругленький супруг по счастью не был личным знакомым господина Кураева, да еще и предложил испить кофейку по-сухумски. Если точнее, по-турецки. На эту тему между ним и Шрагиным состоялась шутливая перепалка. Не зря Сережа все утро выдаивал из Интернета информацию о кавказских и даже переднеазиатских обычаях, ритуалах, а также религиозных нормах. Но больше всего времени Шрагин потратил на сказки «Тысячи и одной ночи.»
Кофе создавалось в маленьких железных чашечках на подносе с горячим песком. Конечно, никакого молока и сливок. Но запивать можно – холодной водой.
Аблотия заговорил о маршруте, но его глаза шарили по Шрагину и Саиту, которого «командир
