привязанность.
Он прикончил свой омлет и открыл пиво, спустившись на пол между двумя стерео-колонками. Что-то терзало Джо с тех пор, как Челси направил его разбираться в краже. В глубине души он понимал, что все его писательские навыки — хорошее владение клавиатурой пишущей машинки, чувство языка, большой словарный запас — все было утрачено. Невероятно. Самые главные журналистские приемы в нем умерли,, или умирали.
Он вдумчиво и полно описывал инциденты, но никогда уже не пытался объяснить происшедшее. Обращая много внимания на «что» случилось, он просто игнорировал «почему». Даже по понятиям Южной Флориды преступление с мышами было необычным, и прежний Джо Уиндер приложил бы все усилия, чтобы разгадать тайну, а новый Джо просто отписал свои тысячи слов и отправился домой.
В звучавшей песне говорилось о том, что хорошо бы пойти в музей Лувра и с размаху броситься на стену. Джо это показалось самым подходящим выходом из положения. Он устало закрыл глаза и подумал: «И пусть мне не говорят, что я зря работаю на этой проклятой работе, и по справедливости пью паршивое пиво».
Он прополз по ковру к телефону, чтобы позвонить Нине на службу. Вместо нее ответила девушка по имени Мириам и сразу же начался ее живой и красочный рассказ. Она так страстно повторяла на ломанном английском: «О, бейби, еще, еще раз!», что у Джо не хватило смелости ее прервать. Да и какой толк — это и так обошлось ему в 4 бакса. Он мог себе позволить дослушать до конца.
4
Утром 17 июля Денни Поуг проснулся в холодном поту. Его рубашка была насквозь мокрой. Он откинул одеяло и увидел, что вся нога забинтована. Это не был сон. Он выглянул в окно и увидел бассейн, который, кажется, можно было использовать во время олимпиады, и теннисные корты. Всюду, куда ни глянь — пожилые люди с седыми головами, бледными носами в цветных шортах-бермудах. Все мужчины были в сандалиях, все женщины — в козырьках для гольфа и солнечных очках.
— Матерь божья, — прошептал Денни. Он позвал своего товарища. Бад Шварц вошел в комнату. Он выглядел отдохнувшим и, казалось, обосновался здесь надолго. Бад ел ложкой разрезанный пополам грейпфрут.
— Как тебе это проклятое местечко? — обратился он к Денни.
— Мы должны выбраться отсюда.
— Тем же путем, что и пришли?
— Ты только посмотри, — Денни ткнул пальцем в окно.
— Тебе что, не нравятся пожилые люди? Почему? Они тоже имеют право повеселиться. К тому же здесь есть и молодежь. Я видел пару, вылезавшую из бассейна.
— Меня они не волнуют.
— Слушай, она прострелила тебе ногу, ты теперь пострадавший.
— Где она?
— Далеко. Хочешь есть? Ты ее еще увидишь. Бифштексы, котлеты, пиво — мы славно проведем здесь пару недель.
Денни Поуг повалился обратно на постель, сняв мокрую рубашку. В углу он заметил пару новых костылей с клеймом.
Он сказал:
— Бад, я совершенно разбит, честное слово, я ни на что не способен.
— Могу назвать десять тысяч причин, почему нам стоит здесь остаться.
— Ну и почему же?
— У нее для каждого из нас большая сумма денег, она нам обещала, — объяснял Бад, — хорошие, надежные денежки, как она это называет.
— Я их называю невидимыми.
— Ты, трахнутый, послушай, она взрослая леди, Денни, а взрослые люди никогда не лгут. — Бад Шварц швырнул кожуру от грейпфрута в нечто вроде мусорницы очень оригинальной конструкции.
— Чем ты недоволен? Здесь все по высшему разряду — две спальни, две ванных. Микроволновая печь на кухне, кабельное телевидение. Тебе все не по душе. Старикашки, и то знают толк в жизни.
— Кто она? — прервал Денни.
— Кого это волнует?
— Меня. Она стреляла в меня.
— Она этого больше не будет делать. Да она и сама не хотела, просто так было надо. — Бад полез в карман джинсов за очередным грейпфрутом.
— Сам посуди, она, наверняка, перепугалась, узнав, что мы потеряли крыс.
— Закроем эту тему. Я ухожу отсюда, — он потянулся к костылям, но упал, сходя с ума от боли. Он вспомнил, что вчера вечером Молли дала ему несколько обезболивающих пилюль.
— Куда ты собираешься идти, интересно мне? Все это вздор.
— Все равно рвану отсюда, — упрямился Денни.
— Посмотри в зеркало, да тебя родная мать сейчас не примет. Тебя и на небеса-то сейчас не возьмут.
— Ничего, где-нибудь остановлюсь. На костылях все-таки.
— О, да!
— Может, какая-нибудь девчонка…
Денни подложил под голову подушку. Он постарался дышать ровно и избавиться от тумана в голове.
— Выпей еще кодеина, — порекомендовал ему Бад. — Она принесла целый пузырек пилюль.
Денни проглотил еще две таблетки и шумно выпил пиво. Закрыв глаза, он проговорил:
— Бад, она нам никогда не заплатит.
— Она хорошо упакована, достаточно только взглянуть на это место. Ты еще увидишь размер телевизора, — убеждал Бад.
— Пока мы в состоянии, лучше уходить отсюда.
— Тебе лучше поспать, — не выдержал Бад, — я буду в бассейне.
Встречи «Матерей Дикой Природы» проходили по вторникам в публичной библиотеке в Катлер Ридж. Главным вопросом на повестке дня в этот раз был план по борьбе с проектом разровнять 73 акра земли и сделать площадки для игры в гольф на берегу Северного Кей Ларго. «Матери Дикой Природы» просто взбунтовались против этой затеи и готовы были предпринять что угодно, лишь бы не допустить ее выполнения. Они всегда начинали свою кампанию с неугасающим оптимизмом и выдвигали хорошо аргументированный план, однако еще ни разу им не удалось помешать какому-нибудь строительству. Ни одному. Застройщики попросту их игнорировали, районная коллегия тоже не обращала на них никакого внимания. Их вежливо выслушивали, понимающе кивали и не обращали после никакого внимания на их заявления. Изо всех групп по охране окружающей среды, борющихся за сохранение того немногого, что осталось во Флориде, «Матери» слыли как самые радикальные, назойливые и непреклонные. К сожалению, это была еще и самая малочисленная группа и ее легче всего было не замечать. До сих пор члены этой группы так ничего и не совершили.
Молли Макнамара, возглавлявшая эту организацию, стойко отказывалась от всех предложений объединиться с клубом «Горная цепь», с «Друзьями болот» или с кем-нибудь еще. Она не хотела никаких коалиций, потому что коалиции должны идти на компромисс. Ей нравилось быть одной, так сказать, забытой пушкой, залп которой когда-нибудь взбудоражит всех вокруг. Тот факт, что «Матери» были политическими импотентами, не уменьшал Моллиного рвения, пока это не затрагивало ее денег.
Она проводила собрания с уже отлаженной бесцеремонностью, умело руководя свободными и состоятельными членами общества.
Что касается финансовой стороны, общество было небедно. Молли догадывалась, почему за ними охотились другие группы: в мыслях об их деньгах. У «Матерей» были баксы.
