– Что ж, считать ты умеешь, а вот запоминаешь плохо. Что я еще говорил надо сделать?
Девочка задумалась, потом хлопнула себя по лбу.
– Пятнадцать лет еле. Надо к количеству рядов веток прибавить еще два, это и будет возраст еле.
– И не только еле, а любого хвойного дерева. В данном же случае меня радует то, что мы не заблудились и находимся на верном пути. – Один конец шеста снова уперся в пенек. – Значит так, сейчас немного уйдем в сторонку и переночуем, а в деревню войдем завтра до обеда. – Мальчик вытащил карту и на всякий случай еще раз уточнил маршрут. – Если я нигде не напутал, до деревни нам осталось совсем чуть-чуть.
Володя убрал карту и снова поднял рюкзак, Аливия неохотно подняла свой.
– Ну не делай такого грустного лица, – хмыкнул мальчик. – Сейчас найдем подходящее место и остановимся – сегодня уже больше никуда не пойдем, нам надо хорошо отдохнуть перед завтрашним.
Девочка явно волновалась, но старалась держаться бодро. Володя никак не мог понять её состояние: с одной стороны она вроде бы и радуется возвращению в привычный мир, а с другой ей явно хотелось ходить так в лесу как можно дольше. Вроде бы устает за день продираясь с грузом сквозь ветки и постоянно шагая через выпирающие корни, но зато с каким нетерпением она ждет вечера, когда можно посидеть у ночного костра и послушать необычные сказки и песни. Она явно понимала не все слова, всё-таки маловато практики в языке, но в этом случае переспрашивать она никогда не стеснялась. Даже спать уходила неохотно.
– Эх ты, Кнопка, – пробормотал Володя, когда, наконец сумел уговорить девочку отправиться спать и поправляя на ней одеяло. Девочка что-то пробормотала во сне и перевернулась на другой бок, натянув одеяло повыше.
Володя выбрался из шалаша и опустился рядом с костром, задумчиво наблюдая за огнём. Сейчас ему показалось, что он снова в учебном походе и его задача смотреть за костром. Вот сейчас вернется Леонид Львович с проверки постов, опустится рядом…
О себе ли? Володя и сейчас не мог найти ответа на этот вопрос, хотя в тот раз слова друга буквально сразили его. «Научите меня понимать красоту…» Мальчик тихонька наиграл мелодию. А ведь действительно, после смерти родителей он разучился плакать, но вместе с этим разучился и радоваться, наслаждаться такими вот ночами у костра. Вся его дальнейшая жизнь была скорее полусном, в котором что-то происходило, но не задевало, а потому для него не было боли, как не было радостей, опасностей, гнева или страха. Володя искоса глянул на вход в палатку.
– Спасибо тебе, Кнопка… Вряд ли ты поймешь, что сделала для меня… сестрёнка… Это же ведь так страшно ничего не чувствовать… И очень больно…
Мальчик отложил гитару, потом растянулся у костра, заложив руки за голову и разглядывая звездное небо, точнее тот его краешек, который был виден сквозь ветки деревьев.
Глава 12
Володя с небольшого пригорка у леса из-под руки разглядывал дома в деревне, потом попытался на вершине дерева разглядеть остатки ретранслятора, но с этой стороны все деревни были похожи, и на какое дерево он посадил дирижабль так и не нашёл, потому снова стал рассматривать деревню. Смотреть на неё отсюда, а не из сотен микрокамер было непривычно, вроде бы знакомо всё, но в тоже время и нет. Хотя вон кузнеца, какой дым из трубы, очевидно Джакоб что-то делает. Умелый кузнец, Володя по достоинству оценил его изделия. Даже с плохим разрешением у камер можно было оценить качество работ. Ага, а вон постоялый двор – деревня как-никак находилась рядом с дорогой, а значит место самое выгодное для таких дел. А вон и дорога, но…
– Кнопка, вы вон по той дороге должны были выехать сюда?
Девочка пожала плечами.
– Я не знаю. Я здесь ни разу не была.
Володя достал карту. Нет, эта дорога на карте отмечена и мимо его дома никак не проходит. Он наткнулся на Аливия с матерью где-то в сутках хода от острова, два дня они плутали… Никак не может быть эта дорога, она идет сильно в стороне. Мальчик ещё раз осмотрела, наконец отыскал то, что ему показалось дорогой – сразу не заметил, потому что она выходила чуть левее и чтобы её увидеть надо было обернуться,
