чего налить?
— «Бушмиллс».
Толстяк довольно кивнул и протянул руку за бутылкой.
— Ты, я вижу, человек со вкусом.
— Это вы — Мерфи?
— Именно так меня и зовут. — Он прикурил сигарету. — Ты ведь нездешний.
— Нет. Приехал встретиться здесь с моим другом. Может, вы его знаете?
— Зовут его как?
— Качулейн.
Улыбка сползла с лица Мерфи.
— Качулейн, — пробормотал он.
— Последний из Черных героев.
— Боже мой, какая у вас, молодых, любовь к мелодраме, — пробурчал Мерфи. — Как в дрянном спектакле. Тебя предупредили, чтобы у тебя не было оружия?
— У меня и нет.
— Хорошо. — Мерфи достал из-под стойки дорожную коричневую сумку. — Вон там, напротив, казарма полиции. Каждый день ровно в двенадцать они открывают ворота, чтобы пропустить машину торговца с продуктами. Забрось сумку в машину. Хватит, чтобы разнести полказармы. — Он посмотрел на часы. — Пять минут у тебя есть.
Келли уже подошел к двери, когда Мерфи крикнул:
— Эй, Качулейн, Черный герой!
Келли обернулся. Толстяк поднял бокал:
— Знаешь, как говорится: «Желаю тебе умереть в Ирландии!»
Насмешка, мелькнувшая на его лице, насторожила Келли. Он вышел на площадь. Оркестр заиграл новую церковную песнь, толпа подпевала и не собиралась расходиться, несмотря на дождь. Келли обернулся и увидел Мерфи, стоявшего на верхней ступеньке крыльца перед своим баром. Странно: он кивнул несколько раз, будто подавая кому-то знак… Тут же, взвыв мотором, из боковой улицы на площадь ворвался открытый «лендровер» и, визжа тормозами, подлетел сбоку к Келли.
Он попытался бежать, но поскользнулся на мокрой брусчатке и упал на колено. Сзади кто-то ударил его прикладом «стерлинга» по почкам. Он вскрикнул, и в этот самый миг шофер в форме сержанта полиции, как теперь заметил Келли, наступил ему на руку, поднял и встряхнул сумку. Из нее вывалились дешевые кухонные часы, которые он, словно футбольный мяч, пнул в сторону толпы на площади. Люди бросились врассыпную.
— Не бойтесь! — крикнул сержант. — Это всего лишь макет!
Он нагнулся и, схватив Келли за длинные волосы, приподнял его.
— Учат вас, учат, придурков! Никому нельзя доверять, сынок. Это они должны были тебе объяснить.
Келли смотрел мимо него на Мерфи, стоявшего на ступенях своего ресторана. Ага, стукач, значит. Настоящее проклятие Ирландии, подумал он, что, впрочем, его вовсе не рассердило. Скорее охладило. Просто ледяное спокойствие охватило Келли, дыхание стало почти ровным.
На четвереньках, как собака, он стоял рядом с сержантом, вцепившимся ему в волосы на затылке. Тот нагнулся, ощупал подмышки и все тело, пытаясь найти оружие, потом толкнул Келли к машине.
— А ну, руки за спину! Лучше б ты оставался в своем свинарнике.
Келли начал подниматься, сжимая обеими руками рукоятку браунинга, который был аккуратно приклеен к левой икре. Он рванул пистолет и тут же выстрелил сержанту в сердце. Удар сбил сержанта с ног, бросил на стоявшего рядом полицейского. Тот попытался удержать равновесие. Келли выстрелил ему в спину и тут же навел браунинг на третьего полицейского, испуганно поднимавшего свой «стерлинг» с другой стороны машины. Слишком поздно! Третья пуля Келли попала ему в шею и свалила у «лендровера».
Толпа разбегалась, женщины кричали, музыканты побросали инструменты. Одинокий и тихий Келли стоял возле трупов и смотрел через площадь на остолбеневшего на ступенях бара Мерфи.
Келли поднял браунинг, прицелился, но тут из репродуктора прогремел голос:
— Все, Келли! Хватит! — сказано было по-русски.
Он опустил пистолет. Человек с мегафоном, шедший к нему по улице, был в форме полковника КГБ, в наброшенной на плечи длиннополой шинели. Рядом с ним шагал высокий сухой блондин лет тридцати с покатыми плечами, в кожаном пальто и очках в стальной оправе. Из переулков вынырнули русские солдаты с карабинами наперевес и тоже побежали к площади. На рукавах их полевой формы можно было различить нашивки элитной бригады «Железный молот».
— Прекрасно! Сдать оружие! — скомандовал полковник.
Келли резко повернулся, поднял руку и выстрелил еще раз — на редкость метко, несмотря на значительное расстояние. Пуля оторвала Мерфи часть левого уха. Толстяк взвизгнул и схватился за голову. Сквозь его пальцы сочилась кровь.
— Все, все, Михаил! Прекрати! — закричал мужчина в кожаном пальто.
Келли, улыбаясь, посмотрел на него и произнес по-русски:
— Хорошо, профессор, как скажете, — и осторожно положил браунинг на капот «лендровера».
— Вы же говорили, что научили его выполнять приказы! — возмутился полковник, обращаясь к профессору.
Вперед вышел армейский лейтенант, взял под козырек и доложил:
— Один жив, двое мертвы, товарищ полковник. Жду ваших приказании.
Полковник Масловский выслушал донесение и пронзил взглядом Келли:
— У вас не должно было быть оружия.
— Знаю, — ответил Келли. — Но ведь и Мерфи не должен был быть стукачом. Мне сказали, что он член ИРА.
— Вы что, верите всему, что вам говорят?
— Так меня учила партия, товарищ полковник. Или, может быть, у вас для меня другой Устав?
Покрасневший от гнева Масловский не привык к подобной наглости, от кого бы она ни исходила. Но не успел он раскрыть рот, чтобы срезать нахала, как раздался крик. Девочка, продавшая Келли цветы, пробилась через толпу и упала на колени рядом с трупом сержанта.
— Папа! — истошно закричала она. — Папочка! — Потом подняла к Келли бледное личико. — Ты застрелил его! Ты — убийца!
Истерически рыдая, девочка, словно маленькая пантера, бросилась на Келли, норовя выцарапать ему глаза. Он крепко схватил ее за запястья. Силы вдруг покинули девочку, и она стала оседать на землю. Он обнял ее, прижал к себе, начал гладить по голове, шепча на ухо самые ласковые русские слова.
Из толпы выступил старый священник.
— Я позабочусь о ребенке, — сказал он и положил руки на ее плечики.
Они пошли вместе, толпа расступилась, пропуская их.
— Очистить площадь! — крикнул Масловский лейтенанту. — Как же мне надоел этот вечный украинский дождь. Пойдемте, обсохнем. И возьмите вашего молодца. Надо все обсудить.
КГБ, самая большая и запутанная тайная служба в мире, контролирующая миллионы жизней в Советском Союзе, раскинула свои сети почти во всех странах. В самом ее сердце, в самом тайном из всех управлений есть отдел номер тринадцать: организация убийств, покушений и актов саботажа за рубежом.
Вот уже пять лет отдел возглавлял полковник Масловский, человек мощного телосложения и вида довольно сурового.
Иван Владимирович Масловский родился в 1919 году в Петрограде в семье врача, закончил юридический факультет Ленинградского университета и сдал государственные экзамены незадолго до нападения Германии на СССР.
Сначала он был бойцом одного из партизанских отрядов, затем наверху обратили внимание на его образование и знание языков и взяли в созданную в годы войны контрразведку «Смерш». Там он работал с
