Голоc через океан

второй трансатлантической телеграфной кабельной линии.

То был рискованный приём, но он полностью оправдал себя. В это же время далеко в океане, на 'Грейт Истерне', делалось всё возможное, чтобы не расстроить планы предприятия.

Около 6 часов утра второго августа, находясь в кабельном тенксе, Сайрус Филд услышал неприятный скрежет металла и одновременно крик рабочего: 'Опять проволока'! Моментально сообразив, в чём дело, Филд отдал распоряжение вахтенному, но, к сожалению, ни судно, ни вытравливающий механизм нельзя было остановить мгновенно. Прежде чем удалось это сделать, повреждённая часть кабеля выскользнула за борт. На сей раз, как показали приборы, кабель не имел короткого замыкания. Он был пригоден к использованию, но не отвечал требованиям спецификации. Профессор Томсон подсчитал, что по нему можно будет передавать до четырёх слов в минуту, а этого достаточно, чтобы окупить стоимость линии. Но главный инженер Кэннинг решил не рисковать. Заказчик мог не принять такой кабель, что привело бы фирму к банкротству.

Во всяком случае, поднятие повреждённого участка на борт было теперь уже привычным делом. За время плавания люди накопили достаточно опыта в таких работах, и Кэннинг не имел оснований сомневаться, что после нескольких часов задержки 'Грейт Истерн' вновь продолжит свой путь и закончит прокладку оставшихся 1200 километров кабеля.

Как и прежде, кабель для подъёма на борт занесли на носовую палубу. Пока шла работа, один из матросов обнаружил в тенксе множество мелких кусков бронепроволоки, которые, как шелуха, сыпались с верхних витков уложенного в бухту кабеля. Это открытие моментально изменило ход мыслей: 'То, что мы раньше принимали за убийство', - писал Рассел, - на самом деле оказалось «самоубийством»'. Металл, из которого была изготовлена броня, оказался очень хрупким и под действием огромной тяжести уложенных друг на друга витков кабеля ломался, как хворост. Никому раньше не пришло в голову испытать кабель именно с этой стороны.

Теперь кабель находился на глубинах порядка 3500 метров (точнее, определить глубину нельзя было, поскольку единственный лот остался на 'Сфинксе'), и 'Грейт Истерн', обладавший огромной массой и к тому же лежавший в дрейфе, создавал значительную угрозу обрыва наглухо закреплённого на его борту кабеля. С самого начала подъём пошёл неудачно: отказал механизм; затем судно развернуло и кабель стал тереться о борт. Видимо, создалось напряжение больше того, которое он мог выдержать... 'Кабель лопнул... Всплеск... И ни одна морщинка на гладкой, залитой солнцем поверхности улыбающегося океана, не указывала теперь место, где утонуло так много надежд...'

'Грейт Истерн', август 1865 годи.

Момент спуска сигнального буя, устанавливаемого над местом обрыва кабеля

Началась тяжёлая борьба с океаном, один на один, борьба, которая несомненно вызвала бы восхищение во всём мире, если бы кто-нибудь мог наблюдать её. Несмотря на то, что 'Грейт Истерн' не был снабжён соответствующим оборудованием, Сэмюэль Кэннинг решил выловить кабель, лежащий теперь в пучине Атлантического океана. Однажды его команде уже удалось поднять в Средиземном море кабель с глубины 1260 метров. Но здесь глубина в три раза больше, и успех предприятия был сомнительным. Трудно было рассчитывать на то, что кабель выдержит огромное напряжение, которое возникнет при его подъёме из этой бездны, если его вообще удастся зацепить.

Грапнель - приспособление типа крюка-кошки.

Грапнель с пятью лапами, при помощи которой экспедиция 'Беспредельное отчаяние' (так называли её газеты того времени) собиралась выудить свою добычу, стоящую более миллиона, прикрепили к стальному тросу длиной в девять километров и выпустили за борт. Прошло более двух часов, прежде чем это приспособление достигло дна. 'Грейт Истерн' зашёл на наветренную сторону, остановил машины и, подняв паруса, медленно дрейфовал в ночном океане. Как отмечает Дьюган, это было грандиозное зрелище: такого большого парусного корабля ещё никогда не видел мир.

Всю ночь грапнель волочилась по дну в кромешной тьме океанской пучины. Рано утром 3 августа крюк за что-то зацепился. Началась расшатывающая нервы работа по выволакиванию на гигантской удочке неизвестной добычи.

Стальной трос, который использовался для поднятия кабеля, был малопригодным для этой работы. Никто не мог предположить, что в ней вообще возникнет необходимость. Трос состоял из двадцати четырёх кусков, соединённых между собой скобами; прочность их, видимо, была недостаточной. Уже около двух тысяч метров троса выбрали на борт, как вдруг одна из скоб не выдержала и вся оставшаяся часть троса вместе с крюком и кабелем, который несомненно сидел на нём, вновь пошла ко дну.

Поднялся туман. Невозможно было определить местонахождение судна. Но в полдень 4 августа солнце, к счастью, вновь появилось. Судно оказалось в 85 километрах от места, где был потерян кабель. Вышли к этому месту и зафиксировали его буем, на установку которого ушло ещё 5500 метров троса. Теперь 'Грейт Истерн' мог работать, имея ориентир, без которого место гибели кабеля могло быть легко утеряно.

Последующие два дня стояла неблагоприятная ветреная погода. 7 августа ветер стих, и Кэннинг предпринял вторую попытку найти и поднять кабель. Но, к сожалению, повторились прошлые мучения. Кабель удалось довольно быстро зацепить и почти наполовину поднять над грунтом, но вновь не выдержала одна из скоб. Эта неудача поглотила весь оставшийся корабельный запас троса.

Однако азарт не давал людям покоя. В корабельных кладовых собрали все куски троса, какие только можно было найти, и срастили их. Но начался шторм, продолжавшийся до 10 августа. Когда он кончился, крюк вновь выбросили за борт. Как будто что-то зацепили, но, судя по слабому натяжению троса при подъёме, кабеля на нём не было. Оказалось, что крюк запутался в образовавшейся петле троса и волочился впустую.

Четвёртая попытка была сделана на следующий день - 11 августа. Кабель вновь удалось зацепить.

'Это было уже слишком, - писал Рассел, - стоять рядом и быть свидетелем ужасной борьбы между кабелем, который сейчас быстро поднимался на поверхность, и жестокой, непоколебимой жадностью океана. Не было сомнений в том, что кабель зацеплен и отрывается от своего покрытого тиной ложа... Какая смена надежд и опасений! Некоторые умышленно отвлекали себя каким-нибудь занятием, чтобы не поддаться волнению, заставлявшему возбуждённо биться сердце... Я не выдержал и поднялся на палубу. Было темно и сыро. Взад и вперёд расхаживал я под навесом гребного колеса, с тревогой и надеждой ожидая исхода этого поединка. Минуты казались вечностью. Вдруг - свист и крики: «Останови! Осторожно!» - вывели меня из прежнего состояния. Затем наступила неестественная тишина... Я понял, что всё кончено...

Оборвалась наша последняя надежда. Машины бездействовали, люди стояли неподвижно, как окаменевшие. К проволочному нагромождению, которое устроил «Грейт Истерн» на дне Атлантики, добавилось ещё около четырёх километров троса.

Но вот заработали машины великого корабля-труженика и, поклонившись рассерженному океану, как бы признавая своё поражение, «Грейт Истерн» начал медленно поворачиваться навстречу восходящему солнцу.

На «Грозном» огни просигналили: «Прощайте!». Огни нашего судна печально ответили: «До свидания! Спасибо». Затем каждый корабль пошёл своей дорогой к родным берегам'.

Экспедиция 1865 года опять окончилась неудачей. Но теперь уже в возможности проложить трансатлантический кабель нельзя было сомневаться. 'Грейт Истерн' доказал, что по своей остойчивости и маневренности он является прекрасным кораблём для выполнения этой задачи; оказалась удачной и конструкция кабеля, если не считать хрупкой брони, которую вполне можно было заменить. Кроме того, что не менее важно, всем стало ясно, что потерянный кабель можно найти и поднять с глубины более трёх километров.