мы.
— Инна?
— Да, это я, Павел Павлович.
— Я же вам приказал привязать Мирзу! — сердито крикнул Леонозов.
— Мы ее и привязали…,
— Так в чем же дело?
— Право, не знаю, — растерянно пролепетала девушка.
Наконец мы дошли до небольшого садика, огороженного высоким деревянным забором.
— Мирза, Мирза! — позвал Леонозов.
Листья кустов зашелестели, и вскоре возле нас весело запрыгала вчерашняя белая собачонка.
— Она здесь! — воскликнула Инна.
— Странно. Я ничего не понимаю. У вас есть фонарь?
Девушка включила электрический фонарик, и яркий луч осветил садик.
— Что ты наделала, Мирза? — наклоняясь к ней, ласково спросил профессор.
Собака завиляла хвостом и вдруг, сорвавшись с места, рванулась в сторону.
Профессор, Инна и я последовали за ней.
То, что мы увидели через несколько секунд, заставило нас остолбенеть.
Мирза подбежала к небольшой сосне, встала на задние лапы и, подняв голову, злобно зарычала. По стволу пополз луч фонарика.
— Боже мой! — воскликнула Инна.
Мы разразились громким смехом. Вытаращив на нас испуганные зеленые глаза, на дереве сидел большой взъерошенный кот, исконный враг всего собачьего рода.
— Вы понимаете, что произошло! — сквозь смех воскликнул Леонозов.
— Понимаю! Кот «разрегулировал» вашу электронную машину!
— Вот именно! Заметив «противника», Мирза пришла в ярость. Ее эмоции вышли из нормы. По ее нервной системе начали метаться электрические сигналы, которых обычно нет в нормальном состоянии. И вот вам результат: предохранители на электростанции опять полетели!
Затем уже серьезным голосом профессор сказал:
— Сюда не нужно пускать кошек. И вообще к такому ответственному «автомату», как Мирза, нельзя допускать никого, кто может вывести ее из состояния равновесия.
Провожая меня до ворот лаборатории, профессор мягко спросил:
— Вы не обижаетесь на меня за резкость?
— Нет. Не очень…
Однако про себя я решил, что не следует списывать со счета управляющие электронные машины. Во всяком случае, у них есть существенные преимущества.
— Я уверен, что ваши исследования являются выдающимися, хотя мне и не кажется, что живые системы смогут полностью заменить искусственные…
— А мне кажется, — твердо сказал профессор.
— Кстати, что это за коробочки, которыми разукрашены ваши животные?
— Радиопередатчики и радиоприемники на полупроводниках. Сигналы регулирования мы передаем по радио. Благодаря этому не нарушается, так сказать, нормальная жизнь животных.
…Дома я долго думал над всем, что увидел в лаборатории Леонозова, и решил, что завтра же пойду в институтскую библиотеку и соберу все, что там есть по вопросам биологического регулирования. Впрочем, я был уверен, что ни в одной технической библиотеке такой литературы почти нет.
СУЭМА
Поздно ночью ко мне в купе громко постучали. Я, сонный, вскочил с дивана, не понимая, в чем дело. На столике в пустом стакане подрагивали чайные ложечки. Включив свет, я стал натягивать ботинки. Стук повторился громче, настойчивее. Я открыл дверь. В дверях я увидел проводника, а за ним — высокого человека в измятой полосатой пижаме.
— Простите, дорогой товарищ, — полушепотом сказал проводник, — я решил побеспокоить именно вас, потому что вы в купе один.
— Пожалуйста, пожалуйста. Но в чем дело?
— К вам пассажир. Вот… — И проводник сделал шаг в сторону, пропуская человека в пижаме. Я с удивлением посмотрел на него.
— Видимо, у вас в купе маленькие дети? — осведомился я.
Пассажир улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Я отстал от своего поезда.
— Входите, — любезно предложил я.
Он вошел, осмотрелся и сел на диван, в самый угол, возле окна. Не говоря ни слова, облокотился о столик и, подперев голову обеими руками, закрыл глаза.
— Ну, вот и все в порядке, — сказал проводник, улыбаясь. — Закрывайте дверь и отдыхайте.
Я задвинул дверь, закурил папиросу и украдкой стал разглядывать ночного гостя. Это был мужчина лет сорока, с огромной копной блестящих черных волос. Сидел он неподвижно, как статуя, и даже незаметно было, чтобы он дышал.
«Почему он не берет постель? — подумал я. — Нужно предложить…»
Повернувшись к попутчику, я хотел было сказать ему это.
Но он, словно угадав мою мысль, произнес:
— Не стоит. Я говорю, ко стоит заказывать постели. Спать я не хочу, а ехать мне недалеко.
Ошеломленный его проницательностью, я быстро забрался под одеяло, тщетно пытаясь заснуть. Сон пропал.
«Черт знает что такое! Новый Вольф Мессинг… угадывает мысли!» — подумал я и, пробормотав что-то невнятное, повернулся на другой бок и широко раскрытыми глазами уставился в полированную стенку. Наступило напряженное молчание.
Любопытство взяло верх, и я снова взглянул на незнакомца. Он сидел в прежней позе.
— Вам свет не мешает? — спросил я.
— Что? Ах, свет? Скорее он мешает вам. Хотите, потушу?
— Пожалуй, можно…
Он подошел к двери, щелкнул выключателем и вернулся на свой диван. Когда я привык к темноте, то увидел, что мой сосед откинулся на сиденье и заложил руки за голову. Вытянутые ноги его почти касались моего дивана.
— И как это вас угораздило отстать от поезда? — снова заговорил я.
— Это произошло ужасно нелепо. Я зашел в вокзал, присел на скамейку и задумался, пытаясь доказать самому себе, что она не права… — ответил он скороговоркой. — Поезд тем временем ушел.
— Вы что же, поспорили с какой-нибудь… дамой? — допытывался я.
В полумраке я заметил, как он выпрямился и рванулся в мою сторону. Я настороженно приподнялся.
— А при чем тут дама? — раздраженно спросил он.
— Но ведь вы же сами сказали: «Доказать самому себе, что она не права»!
— По-вашему, всякий раз, когда говорят «она», имеют в виду даму? Кстати, эта нелепая мысль как-то появилась и у нее. Она считала, что она — дама!
Всю эту галиматью он произнес с горечью и даже злобой. Я решил, что рядом со мной не совсем нормальный человек, которого следует остерегаться. Однако мне хотелось продолжить разговор. Встав с
