— Вряд ли… Во время экспедиции на Памир я подобрал его случайно.
Ученый приподнял черную эбонитовую доску и заглянул под нее. Затем он постучал по ней пальцем, желая убедиться, что она не пустая.
— Все дело в камне. Я обнаружил это случайно… — начал изобретатель.
Лицо ученого сделалось суровым, и он вернулся в кресло.
— Не пытайтесь мне втереть очки. Я не маленький мальчик.
— Да, но вы же видите…
— Да, вижу. И совершенно точно знаю, что это чепуха. Вы сделали изящную игрушку. Хвалю за рукоделие. Но у меня нет времени гадать, куда вы упрятали двигатель.
— Все дело в камне…, - робко протестовал изобретатель.
Ученый резко наклонил голову над минералом. Ветерок от вращающегося диска шевелил прядь седых волос.
— Хитрец! — воскликнул он радостно. — Так ведь это же диск Фарадея!
— Нет. Диск стеклянный, и здесь нет источника электрического тока, нет магнитов…
Ученый откинулся на спинку.
— Послушайте, этот человек, — он повернулся к стене и показал на бронзовый бюст в нише, — еще этот человек два столетия назад подписал указ, согласно которому запрещается рассматривать какие-либо проекты вечных двигателей, потому что все они бессмысленны. Вам понятно?
— Да. Но это совсем другое. Мне представляется, что камень вроде паруса корабля. Он впитывает и направляет вечное движение материи во Вселенной…
Ученый поморщился:
— Образно, но бессмысленно.
— Вы же не возражаете против вечного движения материи?…
— Это философия, а здесь машина.
— Любая машина из хаоса движения отбирает лишь упорядоченное…
— Для этого нужна энергия. Понимаете, Энергия!
— Вокруг нас энергии сколько угодно!
— Хорошо, тогда объясните физический принцип действия… э… двигателя.
— Не знаю. Пока не знаю. Ученый нахмурился.
— Вам бы следовало заняться физикой и изучить первое и второе начала термодинамики, — сказал он недовольно.
— Я знаю. Я окончил… — Изобретатель стал лихорадочно шарить в боковом кармане пиджака,
— Не стоит, Я вам верю.
Минуту оба молчали, и тишину прорезало лишь слабое пение двигателя.
— Значит, не верите в… в эту машину?
— Нет, не верю, — твердо сказал ученый и нажал на кнопку звонка.
В кабинет вошла седая секретарша и положила перед ученым какие-то бумаги…
Изобретателю ничего не оставалось, как уйти…
Изобретатель показывал свой двигатель в заволжском конструкторском бюро, и там заинтересовались, где он достал такие крохотные подшипники и как ему удалось просверлить отверстие в стеклянном диске. Потом он выступал в каком-то клубе, где зал гудел в ожидании самодеятельности. Он проклинал себя за то, что не наклеил на диск листочки бумаги, чтобы издалека можно было видеть вращение.
На вращение хрупкого стеклянного диска глазели посетители большого южного базара, а вечером его показывали в цирке…
На проселочной дороге, зажатой с обеих сторон могучими массивами спелой ржи, на машину смотрели шоферы. Она стояла прямо на земле, и стеклянный диск вертелся то быстрее, то медленнее, как бы повинуясь приливам и отливам неведомой силы. Шоферы курили самокрутки, молчали, иногда о чем-то перешептывались. Кто-то попросил изобретателя продать таинственный камень.
Машина стояла на краю деревенского колодца, и теперь ее неутомимое движение наблюдали женщины с пустыми ведрами, а маленькие мальчишки норовили коснуться пальцем поющего колеса…
Последний раз изобретателя видели глубокой осенью на берегу большой серой реки. Низкие мохнатые облака почти касались пролета старого железнодорожного моста, по которому только что прогромыхал товарный поезд. Ветер беспокойно шарил в камышах, а диск, тонкий, трепетный и неугомонный, продолжал тихонько напевать свою таинственную песню.
Кто он, этот изобретатель? Фокусник? Шарлатан? Обманщик? Или человечество потеряло что-то новое и бесценное?
Впрочем, как всегда, ненадолго…
ПРЯМОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО
I
Вы помните, как это началось? Цуккербиллер поднялся на кафедру и поправил очки. Затем громко высморкался и вытащил из кармана узкого лоснящегося пиджака клочок бумажки.
— Современная наука наконец-то имеет возможность однозначно решить самый драматический вопрос, который мучает человечество с незапамятных времен.
Каждый человек, вслух и втихомолку, про себя и в обществе друзей в силу своих умственных способностей каждый день и каждый час решает этот вопрос.
Решает и терзается в бессилии его решить. Он решает его…
— Какой вопрос? — не выдержав, крикнули из зала. Цуккербиллер резко повернул свою сплющенную с обеих сторон костлявую голову и бросил в публику испепеляющий взгляд. Он очень не любил, когда его перебивали.
— Он, то есть человек, неутомимо бьется над решением проблемы с момента появления на свет и не прекращает биться над ее решением даже в предсмертной агонии. Наверное, моих почтенных коллег и слушателей интересует, что же это за гигантская проблема, вопрос всех вопросов, который, наконец, дождался возможности быть решенным окончательно, на радость или горе всего человечества? Не буду мучить вас и раскрою тайну. Проблема заключается вот в чем: существует или не существует бессмертная душа.
По залу прошла волна рокота, захлопали крышки стульев, на задних рядах начали кашлять.
— Сейчас я покажу, как современная наука может ответить на поставленный вопрос. И изложу теорию, а затем предложу эксперимент, который под силу даже провинциальному университету.
Повертев бумажку перед носом, Цуккербиллер продолжал:
— Все существовавшие и существующие доказательства реальности души до сих пор носили косвенный характер.
— Ближе к делу! Что вы предлагаете? — нетерпеливо крикнул кто-то.
— Я утверждаю, что если душа есть, то она есть, и следовательно это нужно доказать. Нужно доказать прямым опытом, а не схоластическими рассуждениями, доказать или отвергнуть ее существование. Давайте рассмотрим все нам известные объективные данные о душе.
Цуккербиллер подошел к широкой черной доске и взял мел. На черном поле, одна за другой появлялись цифры «1», «2», «3»…
— Первое свойство души — бессмертие. Душа вечна и неистребима. После смерти тела она начинает свое самостоятельное существование, неограниченное никакими временными рамками. Другими словами, душа является устойчивым стабильным образованием.
