Уничтожение

На миг Данифай показалось, что Вейлас собирается возразить или, по крайней мере, потребовать от нее объ­яснений.

— Ладно, — сказал он через пару секунд. — Я сумею позвать тебя, когда придет пора уходить.

— А я сумею не отреагировать на твой зов, если буду не готова, — парировала она.

Вейлас не ответил, и все же на этот раз Данифай была уверена, что ей удалось пробиться сквозь его не­проницаемую броню. Она отвернулась и шагнула в тол­пу, что текла мимо похожего на храм сооружения с ко­лоннами, примыкающего к воротам. Мгновение спустя она уже затерялась в этом чужом городе, оставив про­водника позади.

Город Шиндилрин расположился в пещере пирами­дальной формы, среди каменных толщ, где-то на бездон­ных глубинах под поверхностью Фаэруна. У пирамиды было три стороны, каждая больше двух миль длиной, вер­шина ее возвышалась в двух милях над ними. На ее гладких стенах повсюду росли колонии люминесцирующих грибов, заливая город тускло-желтым таинственным све­том. Дроу, называющие этот город своим домом, жили в строениях из камня и кирпича — редкого в городах тем­ных эльфов, — сооруженных на расположенных уступами ярусах. Окраинные улицы города по существу представ­ляли собой траншеи, вырубленные в каменном основании пирамиды. В центре в холодный, неподвижный воздух вздымалось нечто вроде огромного зиккурата^[1]. Обычным способом ни войти в город, ни выйти из него было нельзя. Ни единым туннелем пещера не соединялась с остальным Подземьем. Шиндилрин был замурован в ней. Заперт. Если не считать врат, которых здесь были тысячи. Они были всюду. Пройдя всего лишь первые не­сколько кварталов, Данифай увидела их с дюжину. Они вели во все уголки Подземья, в Верхний Мир, возможно даже, на другие Уровни и куда-нибудь еще. Некоторые, покинутые неведомо кем, были доступны всем желаю­щим. Другие были коммерческими, предлагая за плату перенести в другие города дроу или торговые места низ­ших рас. А некоторые хранились в секрете, и ими поль­зовались лишь избранные. Часть врат контролировали бандиты, часть — торговые гильдии, а большую часть — духовенство.

На узких улочках Данифай встречались в основном другие темные эльфы, и все они, казалось, занимались исключительно собственными делами. Они не обраща­ли на нее внимания, она на них тоже. Чем дальше она щла, тем яснее понимала, что находится в чужом горо­де, одна, разыскивая того единственного дроу, который, весьма вероятно, до сих пор делает все возможное, что­бы не быть найденным.

* * *

Дом Аграч-Дирр являлся частью политического ланд­шафта Мензоберранзана на протяжении более чем пяти тысяч лет. Старше был лишь Дом Бэнр.

Большую часть этого времени отношения между До­мами Бэнр и Аграч-Дирр были очень тесными. Разуме­ется, это не было доверием, оно вообще встречалось в Городе Пауков лишь в самых слабых и зачаточных фор­мах, но между ними наличествовали некие договорен­ности. У них были общие интересы и общие цели. Аг­рач-Дирр играл важную роль в городской иерархии. Он воевал вместе с городом, защищался от нападений До­мов-соперников, некоторые из них время от времени уничтожал, если это диктовалось необходимостью, и во всем следовал учению и капризам Королевы Паутины Демонов.

Верховная Мать Ясраена Дирр обожала боль. Она обожала хаос и обожала получать знаки благоволения Ллос. Когда этого последнего не стало, все измени­лось.

В своем дворце на широком плато Ку'илларз'орл личдроу Дирр стоял рядом со своей внучкой и смотрел на ополчившийся против них город. Впрочем, это было не совсем точно, и личдроу знал это. Это он выступил против города и сделал это в точно и тщательно рас­считанный момент. Он принял окончательное решение, как делал это всегда в моменты великих опасностей и великих возможностей. Ясраена исполняла то, что ей велят. Иногда он позволял ей думать, что это была в первую очередь ее идея, иногда просто приказывал.

Большую часть времени молодая Верховная Мать руководила Домом, точно так же, как любая из матрон го­рода. Однако в действительно важных случаях в игру вступал личдроу.

Дворец Аграч-Дирр представлял собой кольцо из де­вяти гигантских сталагмитов, поднимающихся из скалис­того основания Ку'илларз'орл и окруженных сухим рвом, через который был переброшен единственный мост, ши­рокий, легко обороняемый. В центре сталагмитового кольца, внутри замкнутого прямоугольника стены из об­работанного магией камня, стоял храм Дома. Этот огром­ный собор был для дроу Дома Аграч-Дирр больше чем символом — это было искреннее и страстное провозгла­шение их веры в Паучью Королеву.

Все последние месяцы, однако, храм молчал, как бо­гиня, в чью честь он был выстроен.

— Ллос покинула нас, — сказал личдроу.

Он стоял на пороге храма. Впереди, в сотне футов of; него, его внучка опустилась на колени перед черным ал­тарем и беззвучно глядела вверх, на огромное стилизован­ное изображение богини. Этот идол весил несколько тонн и был создан при помощи божественной магии из множе­ства самых драгоценных материалов, которые только мож­но было отыскать в Подземье.

— Это мы покинули ее, — ответила Ясраена.

Их голоса гулко разносились по огромному залу. Личдроу подплыл к ней по воздуху, не касаясь башмаками мраморного пола. Ясраена не обернулась.

— Что ж, — заметил он, — а чего еще она могла ожи­дать?

Верховная Мать никак не отреагировала на его шутку.

— Мост держится, — скучающим голосом сообщил Дирр. — Агенты в Магике сообщили, что Ворион попал в плен, но позднее был убит. Я еще выясняю, сломался ли он перед казнью.

— Ворион... — выдохнула Верховная Мать.

Она взяла Вориона себе в супруги всего несколько лет назад.

— Мои соболезнования, — сказал личдроу.

— У него были кое-какие замечательные качества, — отозвалась матрона. — Ну что же, по крайней мере, он погиб, защищая свой Дом.

Тема наскучила Дирру, и он сменил ее:

— Громф взял его глаза.

Ясраена кивнула.

— Он придет за нами, — сказала она.

— Он придет за мной, — поправил личдроу. Верховная Мать вздохнула, должно быть понимая, что он прав. Жрица, лишившись связи с Ллос, все же была силой, с которой следовало считаться. Она обла­дала опытом, жестокостью, силой и имела доступ в хра­нилище магических предметов, артефактов и свитков Дома, но против Архимага Мензоберранзана она была не более чем докучливой мухой. Если Громф придет, он придет за личдроу, и если Дому Аграч-Дирр суждено выжить, то именно личдроу должен спасти его.

— Полагаю, на своих новых друзей ты рассчитывать не можешь, — сказала Верховная Мать.

— У моих «новых друзей» хватает своих проблем, — ответил Дирр. — Они осадили город, но Бэнр и другие Дома на удивление преуспели в защите подступов к Темным Владениям.

— Мы загнаны во дворец, словно крыса в западню,— заметила матрона Дирр.

Дирр рассмеялся из-под маски глухим неестествен­ным смехом. Личдроу почти никогда не позволял кому бы то ни было увидеть свое лицо. Ясраена была одной из немногих, перед кем он мог предстать без маски, но все же нечасто. Хотя она не глядела на него, он продол­жал делано опираться на свой посох. Привычка изобра­жать преклонный возраст и физическую слабость стала его второй натурой, и он поступал так даже тогда, когда его никто не видел. Его тело, на протяжении тысячеле­тий свободное от любых жизненных потребностей, бы­ло таким же послушным, как в тот день, когда он умер и вновь воскрес.

— Не спеши попадаться на нашу собственную хитрость, внучка, — предостерег Дирр. — Не все пошло точ­но по плану, но далеко не все еще потеряно, и мы вовсе не в западне. Мы намеревались остаться в городе, и мы находимся в нем. Мы оба в нашем храме, в безопасности. Мы потеряли войско и довольно странного супруга и кузена, но мы живы, и наше имущество большей частью цело. Наши «новые друзья», как ты их называешь, дер­жат город в жестокой осаде, и многие Дома отказывают­ся участвовать в этой войне — во всяком случае участ­вовать каким-либо реальным образом. Все, что нам нуж­но делать, — это держаться, держаться и держаться, и мы победим. Я согласен с тобой: то, что Громф избежал мо­ей маленькой ловушки, доставило нам определенные не­удобства. Хотел бы я знать, как ему это удалось. Но