Уничтожение

— Сейилл! — вскричала Халисстра, перекрыв мучи­тельный вопль, исторгающийся из мгновенно сделавше­гося материальным горла жрицы. — Нет...

Тело Сейилл исчезло, и руки Халисстры обвились вокруг нее самой. Вопль еще звучал в ее мозгу, но в ушах звенело от тишины Астрального Уровня. Она от­крыла глаза и увидела, что Сейилл уплывает в серое ничто, простершееся перед нею. Тело жрицы было из­ломано и изуродовано, лицо искажено болью. Она стала еще более прозрачной и быстро таяла вдали.

— Сейилл... — прошептала Халисстра.

Жрица в последний раз взглянула ей в глаза и, хотя казалось, это доставило ей изрядную боль, улыбнулась, исчезая из виду.

Халисстра ощутила, что тело ее обмякло, хотя она и испытывала неведомые доселе силу и уверенность.

— Она исчезла, — прошептала Улуйара.

— Она не только отказалась от Арвандора, — доба­вила Фелиани, глаза которой округлились от ужаса. — Она пропустила через себя силу Ллос.

— Чтобы защитить меня, — шепнула Халисстра.

— Это убило ее, — продолжала Фелиани. — Она вы­брала не Астральный Уровень, она выбрала забвение.

— То, чего я сама боялась больше всего, — сказала Халисстра. — Именно забвение привело меня к Эйлистри.

— Она пожертвовала собой, — произнесла Улуйара.

— Ради меня? — спросила Халисстра.

— И ради Эйлистри, — ответила Фелиани.

У Халисстры кружилась голова, но глаза ее просох­ли от слез, и сила вернулась к усталым мышцам. Она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей, как бы потря­сена ни была.

— Она пожертвовала собой, — повторила Халис­стра, — чтобы я могла...

— Чтобы ты могла служить Эйлистри, — закончила за нее Улуйара. — Чтобы могла владеть Лунным Клинком.

Халисстра опустила руку на рукоять меча, способно­го убить богиню.

— Я колебалась, но, надеюсь, не слишком долго, — объявила она.

— Она пробудилась, — предостерегла Фелиани, — или воскресла. Она возвращается.

Халисстра задумалась. Она попыталась представить себе, как сойдется с Ллос в поединке, но, как ни стара­лась, не смогла.

— Мы последуем за душами Ллос, — решила Халисстра и, не успев еще договорить, устремилась вслед за ними.

Фелиани и Улуйара полетели за ней.

ГЛАВА 26

— Нет, — бормотал Фарон, — а если туда?.. Там, где коридор раздваивался, маг повернул налево. Он много раз пытался провидеть дорогу и изо всех сил старался следовать тому, что сумел уз­нать.

— Никакие твои заклинания не работают, не так ли? — осведомилась Квентл.

Фарон даже не взглянул на нее, он пошел дальше по коридору, надеясь, что наткнется на что-нибудь такое, что подскажет им верный путь.

— Я получаю... противоречивую информацию, — бро­сил он, — но я, по крайней мере, хоть что-то делаю. Ты говорила, что была здесь. Почему бы тебе не отвести нас прямо к ней?

Квентл не ответила, и они обменялись взглядами, говорившими о том, что оба готовы прекратить пере­палку.

— Такое впечатление, что чем дальше мы заходим в эту паучью крепость, тем более странным становится все вокруг, — сказала Данифай. — Сначала нигде не бы­ло прямых углов, а теперь есть. Кажется, они появились в тот самый момент, как я подумала, насколько коридор удобнее без них. Кроме того, мы не встретили никого живого, нас не потревожил ни один страж, а мы все блуждаем и блуждаем тут. Что это значит?

— Что Ллос хотела, чтобы мы пришли, — ответила Квентл, бросив на Данифай презрительный взгляд.

Фарон и Вейлас переглянулись: судя по их лицам, оба они придерживались прямо противоположного мнения.

Маг остановился посреди коридора, который в этом месте расширялся до добрых двадцати футов. Потолок был низким, темнота приятно густой, а запах разложе­ния, по счастью, не настолько силен, как бывал порой. Маг произнес очередное заклинание и сконцентриро­вался на том, что их окружало, выискивая признаки жизни. Он чувствовал мертвые зоны, куда не могла про­никнуть его магия: стены, возможно, обитые свинцом или каким-то иным особенно непроницаемым материа­лом. И все же где-то далеко, на самом краешке воспри­ятия, Фарон ощутил присутствие жизни.

— Слегка размыто, — прошептал он сам себе, — но это там.

— Что?! — воскликнула Квентл. — Что там? Маг открыл глаза и улыбнулся Квентл.

— Несмотря ни на что, тут кроме нас есть еще что-то живое, — сказал он. — Но ощущение от него какое-то странное — далекое и расплывчатое, словно это суще­ство либо очень далеко, либо едва живо, окутано ма­гией, чтобы защититься от провидения, либо все это вместе. Я не могу... Госпожа?

Квентл рухнула на колени, и Фарон инстинктивно попятился. Воздух зазвенел от энергии, кожу Мастера Магика начало покалывать, но куда более ошеломитель­но происходящее подействовало на двух женщин.

Квентл упала на четвереньки, едва не ткнувшись ли­цом в хрлодную ржавую сталь разрушенной паучьей кре­пости. Мышцы ее подергивались и сокращались, лицо то ли исказилось от мучительной боли, то ли скривилось в ухмылке от безумного наслаждения — Фарон не мог бы определить.

Данифай тоже повалилась на пол, но лицом вверх. Спина ее выгнулась, и вскоре она уже касалась пола лишь макушкой и кончиками пальцев ног. Фарон не мог не восхищаться красотой ее тела, которую порти­ли те же мелкие раны — порезы, ссадины, рубцы и синяки, — что накопились у них у всех за время стран­ствий. Возможно, Фарон видел только то, что хотел видеть, но ему подумалось, что выражение лица Дани­фай говорит об абсолютном наслаждении, о совершен­ной физической страсти.

Потом пришла очередь упасть Джеггреду. Дреглот по­валился на одно колено, слепо хватаясь за стены остав­шимися тремя руками, пробивая рваные дыры в сталь­ной перегородке. Бурая пыль покрывала всю его шерсть и комками прилипала к ней, пока полудемон не сделался на вид таким же ржавым, как паучья крепость. Джеггред завопил так громко, что Фарону пришлось зажать уши ладонями.

Когда вопли дреглота перешли в пыхтение — безна­дежные попытки вдохнуть воздуху, — Фарон взглянул на Вейласа. На проводника все это, казалось, совершен­но не повлияло, да и сам Фарой не испытывал жгучего желания кататься по полу.

— Что бы это ни было, — сказал маг проводнику, — похоже, оно действует только на...

Сначала он собирался сказать «женщин», но понял, что действует оно на жриц и на единственное среди них существо — исчадие ада самой Ллос.

Все окончилось так же внезапно, как началось.

Джеггред, которого мгновенный экстаз затронул мень­ше других, первым поднялся и начал отряхиваться. Его лицо, по которому всегда трудно было что-либо прочесть, было лишено какого-либо выражения.

— Что произошло? — спросил маг, но дреглот про­игнорировал его. — Джеггред?

Квентл села и поднесла руки к лицу. Она не отры­вала взгляда от испачканных ржавой пылью ладоней, словно выискивая там что-то.

Данифай приходила в себя дольше. Она перекатилась по заржавленному стальному полу в позу эмбриона и издавала звуки, которые Фарон сперва принял за плач.