бугорок, каждая венка на его морде. Сирокко поглотил ее внимание до такой степени, что она не расслышала ответ Лейна:
– Мы все будем болеть за него.
– И кто же это сказал, что мой красавец не умеет бегать? – нежно заворковала Рейчел. – Ну ничего, мы ей сегодня покажем. Еще как покажем, правда, хороший мой? – Она обняла и поцеловала коня. – Удачи тебе.
Рейчел отошла назад и встала рядом с Лейном. Боковым зрением она уловила нечто, похожее на серебряную вспышку, и, слегка повернув голову, увидела белого жеребца. Он стоял с высоко поднятой головой, раздувая ноздри, словно пытался уловить ими ее запах. Чуть поодаль стояла Эбби вместе со своим гуру – старым полячишкой Беном Яблонским. Маккрей тоже был там. И еще девчонка. Все четверо улыбались, излучая самоуверенность. Наблюдая за ними, Рейчел испытала такое чувство, будто у нее на загривке встала дыбом шерсть.
– Мама, а можно и я поглажу Сирокко? Тоже на счастье. Он не будет против?
Этот вопрос вывел ее из оцепенения. Вид ненавистной соперницы всегда действовал на нее завораживающе. Рейчел неохотно буркнула:
– Погладь.
Только секунду спустя до нее дошла вся необычность просьбы сына, и она в удивлении уставилась на Алекса.
Мальчик был одет в короткие штанишки и белую сорочку, его каштановые волосы были тщательно прилизаны. Опасливо приблизившись к жеребцу, он робко погладил его по мускулистой ноге.
– Удачи тебе, Сирокко, – тихо пробормотал Алекс, торопливо попятившись, едва конь кивнул головой в его сторону. Шмыгнув на свое привычное место между отцом и миссис Уэлдон, он почувствовал себя в полной безопасности.
– Смотри-ка, какой ты стал смелый! Я думала, ты боишься лошадей, а теперь вижу, что ошибалась, – подбодрила Рейчел сына, пораженная произошедшей в нем удивительной переменой.
Алекс потупился, избегая ее взгляда.
– Я знаю: они большие, но меня не тронут. Они никого не обижают нарочно.
– Вот и молодец, что наконец это понял. Лошади могут стать твоими лучшими друзьями. – Она снова посмотрела на легконогого жеребца, сына Саймун, которая так много для нее значила. Потом перевела взгляд на Алекса и увидела, что он несмело кивнул в знак согласия. – А ты, Алекс, подружился хоть с одной лошадью? – Однажды она видела, как ее сын тайком пролез под изгородью на территорию луга, где паслись кобылы, и исчез в зарослях ореха-пекана. Рейчел знала, сколь любопытны лошади. Неужели ни одна из них не подошла к нему, чтобы посмотреть, что это за маленькое существо забралось в их владения?
Однако Алекс лишь неопределенно пожал плечами, еще сильнее уткнувшись подбородком в воротник своей белой рубашки. И Рейчел раздосадованно решила, что ей не стоило даже пытаться наладить с ним контакт. Сын не желал иметь с ней никакого дела. Никогда. И из домашних признавал только двух человек – Лейна и свою няню, миссис Уэлдон.
Оставив Сирокко в паддоке, они начали пробираться к своим местам в ложе. Рейчел знала, что их там встретит Росс. Все было спланировано заранее. Конечно, придется разыграть удивление, сказать, что она и не догадывалась, что он в городе, словно не было вчерашней ночи, проведенной вместе.
Ночь была просто волшебной. Только один момент несколько омрачил ее. Росс ни с того, ни с сего начал совать ей визитную карточку какого-то юриста, который, по его уверениям, собаку съел на бракоразводных процессах. Сколько раз она твердила ему, что никогда не пойдет на это – ни теперь, ни позже. Росс ничего не хотел слышать: ему нужно было только одно – чтобы Рейчел развелась с Лейном. Но с какой стати ей было разводиться? У нее было все, чего только можно желать от жизни: свои лошади, свой дом, Лейн… И Росс.
Рейчел шла первой. Она сразу же заметила Росса, который выделялся среди всех своей ковбойской шляпой. Лицо его скрывали большие темные очки, которые одновременно защищали глаза от слепящего июльского солнца и помогали ему остаться неузнанным в огромной праздничной толпе, заполнившей трибуны.
– Лейн, ты только посмотри, кто здесь! – воскликнула Рейчел и, не дожидаясь реакции мужа, поспешила навстречу Россу. – Вот так сюрприз! – притворно удивилась она, слегка обняв «хорошего знакомого» и чмокнув воздух у его щеки. – А я уж была уверена, что вы не приедете. Помнится, на прошлой неделе вы говорили мне, что на четвертое июля у вас намечено выступление.
– Верно, говорил, – ответил Росс достаточно громко для того, чтобы его смог услышать Лейн. – Я обещал Вилли, что буду петь у него на пикнике, который он устраивает в этот день из года в год. Если я уеду отсюда сразу в аэропорт, то еще успею. Я приказал пилоту заправить самолет и ждать меня с работающими двигателями, чтобы взлететь сразу же после того, как я примчусь. – В этот момент Лейн подошел к ним вплотную, и Рейчел посторонилась, чтобы Росс поздоровался и с ним. – Привет, Лейн, рад снова видеть вас. Не думал, что вы придете сюда, при вашей-то занятости.
– Тут уж, Росс, у меня не было выбора. Я взял себе за правило всегда быть вместе с Рейчел на мероприятиях, которые она считает для себя особо важными.
Рейчел потрясенно взглянула на него. Потрясение объяснялось тем, что сказанное Лейном было сущей правдой. Хотя Лейн выбирался далеко не на каждые скачки или лошадиную выставку, он неизменно выкраивал из своего напряженного графика время на то, чтобы посетить основные мероприятия такого рода. До самого последнего момента ей это почему-то не приходило в голову.
Через несколько минут на беговую дорожку ипподрома вышли лошади, и с этого времени внимание Рейчел безраздельно принадлежало им. Все остальное отныне не имело для нее ни малейшего значения.
Лошадей повели к стартовым воротам. Рейчел поднесла к глазам бинокль, причем не только для того, чтобы разглядеть эту волнующую церемонию получше, но и чтобы скрыть от окружающих то, как напряжены у нее нервы. На этих скачках ее Сирокко должен был прийти первым. Только первым! Это сейчас было для нее важнее, чем даже предстоящая победа на Национальной выставке.
Под призывные раскаты колоколов ворота распахнулись, и сердце ее трепыхнулось в груди как раненая птица. В горле встал колючий ком волнения. Одиннадцать лошадей вырвались из ворот, как единый
