оказалась во много раз красивее, чем та, которую рисовало его воображение.
– Ты будешь что-нибудь пить? – босиком она прошла на кухню. – Правда, я могу предложить тебе только содовую или лимонад. В холодильнике вроде было пиво, но я сомневаюсь.
– Я буду содовую. Мне все равно. Можно воды. – Мэтт сел на высокий стул перед стойкой. – Когда они обещали привезти пиццу?
– Через сорок минут, – Тори посмотрела на настенные часы.
– Надеюсь, ты заказала большую пиццу. Я ужасно голоден.
– Хочешь салат? – Она открыла холодильник.
– Нет, не надо беспокоиться.
– Но он уже готов, – Тори достала большую пластиковую упаковку и начала перекладывать салат в две деревянные миски.
Затем она положила вилки и налила содовую в стаканы. Сев напротив него, она спросила:
– Ну, как прошел твой день?
– Неплохо. Если не считать того момента, когда я строил из себя идиота в ресторане. – «Вот врун», – сказал он себе. Это был самый замечательный момент за весь день. За исключением того, что рассердил ее, все было отлично.
– Это что, извинение? – Она вопросительно вскинула брови.
– Ага. – Он положил вилку и протянул Тори руку. – Ты принимаешь его?
Она скривила лицо, но разрешила ему взять себя за руку:
– Я думаю, я…
Зазвонил телефон, и она взяла трубку:
– Алло.
Мэтт, по-видимому, не собирался выходить из кухни. Когда она произнесла: «Привет, Дэйн», он положил руки на стол, оперся на них подбородком и приготовился внимательно слушать. Тори отвернулась, но, хотя она и пыталась говорить тише, Мэтт все равно слышал каждое ее слово. Неужели она не понимает, что этот тип гоняется за ее деньгами. Так нет же, совсем наоборот, ей нравится его внимание. Как же доказать ей, что Дэйв Беккер придурок, и при этом не выглядеть в ее глазах плохо?
Дэйн в это время говорил:
– Давай завтра вместе позавтракаем. Я хочу начать свой день с приятного события.
Чувствуя на себе взгляд Мэтта, Виктория с трудом понимала, о чем говорит Дэйв:
– Что? Завтрак? Да. Хорошо. Почему нет.
– Тогда до завтра.
– Да. Увидимся утром. Спасибо за звонок. – Она повесила трубку и вернулась к столу. – Ты хотя бы мог выйти в комнату.
– Я не знал, разрешишь ли ты мне есть на диване, – Мэтт указал на миску салата.
Тори шутливо погрозила ему пальцем.
– Просто ты не хотел пропустить разговор.
– Мне плевать, о чем ты разговариваешь с Беккером, тем более что я знаю, какой он придурок.
– Он не придурок, – Виктория сверкнула глазами. – Он очень чувствительный и заботливый.
– Заботливый, да? – Он хотел сказать Тори, какая она красивая, особенно когда сердится, но не посмел. А она была так хороша, что у него перехватило дыхание. – Он заботится о твоих деньгах.
– Это неправда, Мэтт. Ты единственный, кого интересуют мои деньги.
– В этом есть доля правды, – признал он, – но я интересуюсь ими только как профессионал. Это моя работа – заботиться о чужих деньгах и сделать так, чтобы они приносили доход. А он заботится только о том, сколько ты сможешь потратить на него.
– Это не так.
Он покачал головой и поднял руки, словно сдаваясь:
– Ну хорошо, я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой. Наоборот. Ты только что простила меня. Не сердись опять. Так о чем мы говорили, когда нас так грубо прервали?
Мэтт снова взял ее за руку. Ее кожа была нежной и теплой. Тори не убирала руку, ей было приятно его прикосновение. Но когда ее начало охватывать знакомое волнующее ощущение, она поспешила выдернуть руку. Мэтт не должен так на нее влиять.
– Пиццу привезут с минуты на минуту. – Она глотнула содовой и поперхнулась. – Извини!
– Не стоит так торопиться. – Он усмехнулся, довольный тем, что она перестала сердиться. – А как прошел день у тебя?
– Сегодня? – Тори никак не могла сосредоточиться. Мэтт сидел так близко, что его ноги, обтянутые джинсами, находились всего в нескольких сантиметрах от ее голой ноги. Она подвинулась, чтобы увеличить расстояние между ними, но все-таки случайно коснулась Мэтта и отдернула ногу, словно обжегшись.
– Да, сегодня. Как все прошло в Бока? Тот дом, которым ты хотела заняться. Ты получила права на него?
