– Ты готова?
– Почти. – Тори по опыту знала, как быстро обгорает на солнце, поэтому достала баночку с защитным кремом и намазала его на руки и на ноги.
Мэтт смотрел на ее движения как загипнотизированный. Он почти чувствовал нежность ее кожи. Ее рука принялась намазывать крем на грудь. Он сглотнул и отвернулся, делая вид, что занят разбором принадлежностей.
– Мэтт, ты не мог бы помазать мне спину, пожалуйста?
– Ты же сейчас пойдешь купаться и все смоешь.
– А он водостойкий.
– Неужели? – Он не хотел дотрагиваться до нее, зная, что тогда с ним будет. И в то же время ему до боли хотелось коснуться ее кожи. Мэтт взял баночку и принялся за дело.
Ощущение было такое же, как и прошлый раз. Нежная и мягкая кожа была влажной и липкой от крема. И горячей. Мэтт легкими движениями втирал крем, но по напряжению, нарастающему в нем, понимал, что ему стоит поскорее прекратить это, пока он окончательно не потерял контроль над собой. Слава Богу, он не надел узкие облегающие плавки. Он закрыл баночку и бросил ее в сумку.
Надев белую футболку, Тори сказала:
– Я очень боюсь обгореть.
– Я тебя понимаю. – Ему стало жалко, что она оделась. Но потом он вспомнил, что намокшие футболки имеют обыкновение прилипать к телу, и успокоился. – Солнце очень сильное.
– Я знаю, – кивнула она и взялась за костюм. – Ну что, ты готов понырять немного?
Виктория начала надевать костюм. Она довольно легко пролезла в него, но никак не могла натянуть на бедра. Помучившись несколько минут, она посмотрела на Мэтта и увидела, что тот не собирается надевать свой костюм, а стоит и, улыбаясь, смотрит на нее.
– Что? – Ей показалось, что она что-то делает не так, но что именно – не знала.
– Ты раньше ныряла?
– Да. Один раз.
– И?
– И ничего. Ныряла и все. – Она тихо добавила: – Мне было двенадцать лет.
– Это невероятно, – воскликнул Мэтт. – Ты жила во Флориде все эти годы и ни разу не занималась нырянием?
– Да, шестнадцать лет. Я тебе уже говорила, что не особенно развлекалась все эти годы.
– Ты должна была мне сказать, что не умеешь нырять.
– Да нет же. Я могу. Я помню, как это делается. Я практиковалась в бассейне. – Она немного разозлилась. – И я прекрасно плаваю. Если я что-нибудь забыла, можешь мне показать.
Мэтт воздел глаза ввысь.
– С чего ты взяла, что я умею нырять?
Этим он застал ее врасплох. Виктория смотрела на него в растерянности. Он что, хотел сказать, что тоже не умеет нырять? Ей никогда не приходило в голову, что он может чего-то не уметь. По ее убеждению, Мэтт Клауссен мог все.
Это была еще одна неожиданность. И когда она начала примерять к нему качества супермена? Он так медленно и незаметно вошел в ее сознание, что она даже не заметила, как это произошло. Со дня их первого пикника она стала смотреть на него по-другому. То, что Мэтт притащил такую экзотическую еду и искусственную пальму, внушило Виктории надежду, что он не был скучным финансовым гением, чьи ноги так же твердо стояли на земле, как дерево мангровы. Мэтт был многогранным человеком, и она начала ждать от него больше, чем он мог, вероятно, сделать.
– Не обманывай меня. Ты ведь можешь нырять? – еще раз спросила она.
– Конечно, могу. Каждый уважающий себя калифорниец, занимающийся серфингом, начинает с того, что учится нырять.
– Ты еще и серфингом занимался?
– Я занимаюсь серфингом. Давай я помогу тебе одеться, и я покажу тебе, как это все работает.
– Я вообще-то помню как, – сказала Виктория. – Просто помоги мне со снаряжением.
– Ха, – хмыкнул он. – Его удобнее надевать на себя, когда оно мокрое. Да и кроме того, в этом костюме трудно идти по песку. Пошли. – Мэтт подхватил свое снаряжение и протянул ей руку. – Мы сделаем это проще, прямо у воды.
Рука об руку они пробежали несколько шагов по обжигавшему пятки песку. Со смехом она плюхнулась в воду, прямо в нежную пену прибоя.
Когда он присел рядом и помог ей надеть снаряжение, Тори заметила небольшой вздувшийся волдырь над его коленкой.
– Тебя, кажется, кто-то укусил, – протягивая руку к опухшему месту, сказала она.
Он почесал его, отчего оно стало еще краснее.
– Черт, это муравьи. Ничего, пройдет.
