– Напротив, Трикси. Меня очень интересует, о чем вы думаете. Особенно учитывая то, к чему уже привели ваши размышления.
Трикси повернулась, взглянула на герцога, уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но, покачав головой, отвернулась.
– Что? – с вызовом произнес Глинд, каждое его слово резало как кинжалом по ее сердцу. – Никакого последнего слова? Никакого великолепного плана? Почему? Трикси, вы разочаровываете меня. Неужели так легко одержать над вами верх и оставить за собой последнее слово?
«Да, это было легко», – призналась себе Трикси, бросаясь на кровать. Подперев подбородок руками, девушка наблюдала за сгущавшимися сумерками. Больше всего ее беспокоило, что она не видела выхода из всего этого.
Она целый день радовалась и поздравляла себя с блестящей победой над герцогом Глиндом. Ее план выдержал битву между самоуверенным, красивым герцогом и ней, бедной, трудолюбивой женщиной без власти и перспектив.
Это была битва Давида с Голиафом, и победа, хоть и короткая, была очень сладка. Но теперь все кончено, и она даже не подозревала, что в ее прекрасно продуманном плане были недостатки и лазейки. Он взял ее план и перекроил по-своему, для собственной выгоды, и она, восхищаясь его изобретательностью, одновременно ненавидела его за высокомерие. Если бы только она родилась мужчиной, если бы у нее было богатство и положение, если бы только…
– Если бы только он не был так красив, – закончила она, прислоняясь щекой к атласному покрывалу. – Если бы только был способ превратиться в великолепную молодую особу и ослепить его своей красотой, остроумием, щедрым приданым. Тогда я была бы с Гарри на равных, соблазнила бы его, заставила отдать свое сердце и растоптала бы его своей туфелькой так, как он разрушил мою мечту о независимости.
Трикси долго лежала поперек кровати, пока не пришла Лэси и не возвестила, что обед подан в комнате близнецов.
– Иду, дорогая Лэси, – с широкой улыбкой ответила Трикси, быстро поднимаясь с кровати.
Она пересекла холл, чтобы насладиться хорошим обедом, счастливо болтая с близнецами об их удаче, замечательном Сезоне, который их ожидает в Лондоне, тщательно подбирая слова, пока близнецы не поверили, что их приезд сюда был давно запланирован.
Для всех Трикси выглядела веселой, благодаря своей с таким трудом обретенной способности скрывать истинные чувства. Трикси Сторбридж мудро использовала время, валяясь поперек кровати в своей комнате, – у нее снова появился блестящий план.
Глава 8
Был полдень следующего дня.
– Извините мадам, – вежливо произнесла Трикси, появившись в дверном проеме главного салона. – Вы, должно быть, леди Эмилия? Нет, конечно же, нет. Как глупо с моей стороны задавать подобные вопросы. Гарри рассказывал мне, что его тетя Фонтлерой – пожилая женщина, ровесница его отца. Нет, это не вы, но вы должны быть ей. Как же я должна обидеться на Гарри! Он обманул меня, сказав, что его дорогая тетушка будет слишком утомлена для выполнения роли распорядительницы Сезона. Да, извините, меня зовут Трикси Сторбридж – компаньонка мисс Сомервилль, подопечных Гарри.
Эмилия Фонтлерой, которой было уже далеко за пятьдесят, протянула руку Трикси и, похлопывая по дивану, пригласила присесть рядом.
– Мы слышали о вашем появлении, мисс Сторбридж, – произнесла она, добавив понимающее «мы», по- видимому, часто пользуясь подобным оборотом речи. – Кроме того, мы пока никак не можем прийти к общему мнению, какие приготовления необходимо провести для представления молодых леди. Но мы с нетерпением ожидаем этого события.
Трикси сильно ущипнула себя, чтобы не выдать свою радость. Эту женщину так легко было ввести в заблуждение, что было даже неинтересно. Украдкой оценивающе разглядывая леди Эмилию, Трикси увидела довольную собой женщину: с округлым лицом и такой же округлой фигурой; с водянистыми голубыми глазами; с крашеными черными волосами; со струящимися складками на платье и, наконец, с четырьмя кольцами, врезавшимися в пухлые пальцы дамы. О, это будет слишком легко!
– Тогда вы должны быть рады! – пропела Трикси, хлопая в ладоши. – О, дорогой Гарри был абсолютно прав – вы самая лучшая тетя на свете! Только подождите, леди Эмилия, вы скоро увидите моих обожаемых девочек, Евгению и Елену. Вы сразу же будете ими очарованы. Они такие послушные, такие красивые. Честное слово, бриллианты чистой воды! Девочки так благодарны вам и дорогому Гарри за все, что вы собираетесь для них сделать!
Слегка смутившись, леди Эмилия улыбнулась такой лести.
– Мы не очень понимаем фамильярность в отношении моего племянника, – добавила она, перебирая кружевной подол своего платья. – Его светлость разрешил называть себя Гарри? Мы думаем, что это очень глупо.
Трикси склонила голову и задержала дыхание, пока ее щеки не раскраснелись. К сожалению, у нее никогда не получалось краснеть как по команде, несмотря на то что она была рыжеволосой. Она не могла заставить себя соврать женщине, но ведь это не означало, что она должна говорить полную и абсолютную правду, не так ли?
– О, дорогая моя, – прошептала она, нервно засмеявшись, – я думала, что вы знаете, леди Эмилия. Я так смущена. Гарри был так добр, позволив мне обращаться к нему неофициально, поскольку он, в свою очередь, обращается так ко мне. Он… он – очень милый человек, правда? Пожалуйста, скажите мне, что вы не возражаете. Я не хочу, чтобы вы сердились на Гарри. Он был так добр, приняв меня, предлагая обновить мой гардероб, чтобы я могла также принять участие в Сезоне. О да. Он явно сказал, что не теряет надежды, что и меня тоже, а не только моих девочек можно будет хорошо пристроить прежде, чем закончится Сезон.
Найти себе вдовца? Гарри пожалеет о том дне, когда так оскорбил ее подобной фразой. Так думала Трикси, скромно потупив глаза.
Леди Эмилия захихикала. Трикси с трудом могла поверить, что слышала именно девичье хихиканье.
– О, этот Гарри, что за непредсказуемый человек! – прощебетала леди Эмилия, кладя свою руку с кольцами на плечо Трикси. – Мы думаем, что теперь понимаем причину такого нетипичного для моего
