вынесу этого. Я не хочу…
Она отвернулась от него и прижала к груди разбросанные шелковые одежды.
– Прости меня! Прости! Что подумали бы обо мне теперь в гареме?
Нежные линии ее плеча и спины были невыразимо прекрасны: хрупкое женское тело и белоснежная кожа. Он сел, чувствуя, как желание вновь просыпается в нем, и ненавидя себя за эту автоматическую реакцию своего тела. Он не знал, как утешить ее, но понимал, что она ищет любую возможность выбраться из пучины страданий.
– Такое иногда случается, Фрэнсис. Бог мой, один или два раза это происходило и со мной, хотя у мужчин в этом случае все несколько по-другому – они вообще ничего не могут.
Она вытерла глаза и храбро улыбнулась.
– А разве мужчины не всегда могут? Ты уже… Он проследил за ее взглядом и усмехнулся:
– Если мы не будем обращать на него внимания, все пройдет. Она улыбнулась ему в ответ.
– В Индии ему поклоняются. Люди приносят в храм цветы и молоко, чтобы украсить священный фаллос, воплощение Шивы.
– Поклоняются? – едва не рассмеялся он. – Это всего лишь мое тело.
Она игриво провела пальцем по его возбужденной плоти. В ответ по его телу пробежала волна наслаждения.
– Кожа такая бархатистая, как нос у лошади. Он приглушенно рассмеялся.
– Фрэнсис! Если ты не прекратишь, я не отвечаю за последствия.
Она убрала руку. Голос ее звучал с обманчивой непринужденностью.
– Это же воплощение силы, не так ли? Силы Шивы. Силы созидания. Как будто у него собственный разум, направленный на завоевание. И что-то внутри меня должно было откликнуться на эту силу.
Их разделяло так много, что он не знал, с чего начать. И надо всем витал призрак завтрашнего дня. Мужчина, занимаясь любовью, может забыть о том, что рушатся небеса. Но теперь эта мысль не давала ему покоя: завтра он может умереть. Он не имеет права давать ей никаких обещаний. Он даже не уверен, что будет способен защитить ее. Он не знал, как исправить то, что произошло. Как он мог быть настолько самонадеянным и думать, что она в безумии страсти забудет о прошлом и будущем.
Найджел лихорадочно искал нужные слова.
– Любовь – это искусство, которому нужно учиться, Фрэнсис, и познавать его не из книг и картин. Здесь главное – чувство. А ты что думала? Что, будучи девственницей, в первый же раз достигнешь оргазма? Или даже во второй или в третий раз? Некоторым женщинам требуется много времени, чтобы научиться этому. Почему ты думаешь, что у тебя все получится сразу?
Фрэнсис встала. Ее ноги белели в сумерках.
– Увы, вероятно, я рождена под другой звездой. Я была уверена, что тех картинок в гареме будет достаточно для любого. Но, несмотря на усвоенные уроки, я оказалась неспособной ученицей.
– Ну, не знаю, – сказал он. – А что это была за ерунда насчет деревьев?
– Это разновидности объятий. – Фрэнсис завернулась в накидку. Он видел, что девушка все еще пытается спрятаться от него. – Когда женщина ставит ногу на ногу мужчины, а другой ногой обнимает его, при этом вздыхая и воркуя, это называется карабкаться на дерево. – Она завязала пояс. – А если женщина обвивается вокруг мужчины, как лиана, и издает звуки: «сат, сат», – это называется джатавештитака, объятие лианы.
Их глаза встретились. Внезапно до нее дошло, как нелепо все это звучит по-английски.
– Правда? – сухо переспросил он. – Сат, сат?
Она расхохоталась. Согнувшись пополам и придерживая пальцами свою накидку, она задыхалась от смеха.
– Каждому движению должен соответствовать определенный звук, – выдохнула она. – Восемь разновидностей крика. Но я забыла! Я вздыхала, но забыла, что нужно ворковать!
Он специально смешил ее, разыгрывая удивление.
– Ты должна думать о подходящих звуках?
Хватая ртом воздух, она в промежутках между фразами сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять неожиданную вспышку веселья.
– Но еще говорят… что страсть ломает все правила… это стихия… непредсказуемая, как сны. Ее сравнивают… с лошадью.
– О Боже! – в отчаянии воскликнул он. – Кто же, черт побери, из нас лошадь? А кто наездник?
– Нет, нет. Само действие – оно как лошадь, несущаяся вскачь, не разбирая препятствий. У тебя ведь примерно такие ощущения, правда?
Бог мой, он никогда об этом даже не задумывался, не говоря уже о том, чтобы попытаться выразить свои ощущения словами. Что он чувствовал в момент оргазма? Одной мысли об этом хватило, чтобы он вновь возбудился. Найджел протянул руку и поймал ее пальцы. Она опустилась на подушки возле него, и ее смех, граничащий с истерикой, утих.
– Я не знаю… возможно, это похоже на медитацию, которой ты меня научила. Устраняешься и позволяешь всему идти своим чередом. Ты должна перестать сопротивляться и довериться своим чувствам.
– Но я не могу, – ответила Фрэнсис. – Я не могу довериться чувствам.
