сэкономишь, твой соперник не станет скромничать. Человек, который хочет заседать в парламенте, должен не жалеть денег на закуски, напитки, развлечения и симпатичных девушек. А закон о семилетии только ухудшил положение. Избираясь раз в три года, нельзя позволить себе тратить огромные деньги на избирательную кампанию. Теперь, когда срок полномочий продлили до семи лет, нельзя позволить себе
– И поскольку выборы так дорого обходятся, означает ли это, что любой человек может прийти на завтрак тори, объявить, что ему нравится мистер Мелбери и наслаждаться пивом с сосисками?
– В некоторых случаях так и бывает, особенно в провинции: кандидат арендует таверну на весь день и угощает всех, кто приходит. Однако данный завтрак предназначен только для сторонников. Требуется лишь написать его доверенному лицу на выборах и сообщить, что ты желаешь встать под знамя Мелбери. Но при этом ты объявишь себя тори и лишишься всякой возможности подружиться с Догмиллом, а также, вероятно, всякой возможности общаться с ним по-дружески. Тебе нужно это хорошенько обдумать, Уивер. Если ты действительно веришь, что дружба с Мелбери поможет тебе достигнуть твоих целей, это одно, но готов ли ты к риску угодить на виселицу ради угощений мужа Мириам?
– Я тебе уже объяснил свои доводы. Ты с ними не согласен?
– Разумеется, не согласен. Посмотри на себя, Уивер. Ты несколько лет ухаживал за этой женщиной, несколько месяцев напивался из-за нее до бесчувствия. И ни разу она не сказала тебе ни одного слова в поддержку.
– Сказала, – ответил я, чувствуя, как во мне закипает гнев.
– Слова, одни слова. Она для тебя недоступна. Она вышла замуж за другого. Хотя, сказать по правде, она никогда не была для тебя доступна. Она никогда бы не оставила свою благополучную и беззаботную жизнь ради брака с охотником за ворами, и ты это знаешь. Ты всегда это знал. Поэтому ее замужество не является препятствием для твоей любви. Твоя любовь от этого становится еще крепче.
Элиас был моим лучшим другом, поэтому я решил его не бить. Я даже не стал произносить обидных слов, которые вертелись у меня на языке, – мол, не ему, с его уличными девками и служанками, читать мне лекции о любви. Несмотря на гнев, я знал: он сказал все это, потому что хотел мне помочь. И он знал, что рискует. Я заметил, как у него дрожали руки.
– Мой интерес к Мелбери не имеет ничего общего с его женой, – повторил я. – Я хочу использовать его для своих целей.
Он покачал головой:
– Не сомневаюсь, но для этого необходимо несколько условий. Ты должен подружиться с Мелбери, потом он должен победить на выборах и вдобавок захотеть использовать свои новые полномочия, чтобы спасти тебя. Он может посчитать, что это слишком много для человека, который когда-то ухаживал за его женой.
– По правде, дружба с Мелбери – только часть моего плана.
– Поделишься со мной остальным? – спросил он, как ревнивая жена.
Я вздохнул:
– Мы знаем, что Догмилл – человек необузданного нрава. Я планирую сделаться не только другом Мелбери, но и врагом Догмилла. Если он меня будет ненавидеть, презирать, он не сможет не поддаться этим чувствам. Он раскроется, а я смогу что-нибудь выведать. Не один, так другой способ должен привести меня к успеху.
– Ты сумасшедший! – изумленно вытаращил глаза Элиас. – Минуту назад ты говорил, насколько опасно вызывать его неудовольствие. Почему же теперь собираешься из кожи вон вылезти, но его спровоцировать?
– Потому что, – сказал я, – если он бросится на меня в атаку, то потеряет равновесие, и это даст мне отличную возможность выведать его секреты. Если он затевает против меня заговор, я буду знать, как он это делает.
Элиас посмотрел на меня долгим испытующим взглядом.
– Возможно, ты прав, но это также может привести тебя к гибели.
– Посмотрим, у кого будет больше пороху, у меня или у Догмилла. Но первым делом я должен завести дружбу с Мелбери.
– Мне не нравится твой план, но, надо признать, в нем есть логика. Хорошо, будь по-твоему. Придется проделать дополнительную работу, поскольку я уже распустил слухи, что мистер Эванс – виг, то есть сделал так, чтобы газеты напечатали пару строк. Но все это можно легко исправить, ведь газеты не впервые допускают подобные ошибки.
– Что-то еще стало известно о мистере Эвансе с твоей помощью?
– Да так, одна-две детали. Чтобы тебе успешно пользоваться новым обличьем, люди должны иметь какое-то представление о том, кто ты, и я кое-что предпринял в этом отношении. Какой из меня, спрашивается, лекарь, если бы я не мог распустить в Лондоне пару слухов. Герой моего небольшого романа, Александр Кларен, тоже мастер распускать слухи. Ну, ты знаешь, как это делается. Одному шепнешь на ухо, другому… Только сегодня вечером я написал довольно забавную сцену, в которой он посещает жену барристера и она оказывается сестрой женщины, с которой он когда-то…
– Элиас, – сказал я, – когда мне не будет угрожать смертельная опасность, я с огромной радостью узнаю обо всех эксцентричных поступках мистера Кларена. Но до этого момента я не хочу больше ничего о нем слышать.
– Надеюсь, если когда-нибудь меня осудят за убийство и мне придется спасать свою жизнь бегством, я не буду так мрачно к этому относиться. Ну, хорошо, Уивер. Я сообщил, что ты недавно прибыл и устраивался на новом месте, но теперь готов появиться в свете. Ты холостяк, преуспевающий делец из Вест-Индии с годовым доходом в тысячу. Может, больше.
– Ты неплохо поработал. Моя квартирная хозяйка уже в курсе моего дохода.
– Сплетни не единственный мой талант, сэр. Я также пишу умные повести. Но об этом я говорить не стану.
– Холостяк с тысячей в год дохода. Мне придется вспомнить весь свой бойцовский опыт, чтобы отбиваться от барышень.
– Звучит увлекательно, но не забывай, что твоя цель – снова стать Бенджамином Уивером. Надеюсь, ты не захочешь запятнать свою репутацию до того, как это произойдет. Так вот, чтобы как следует вжиться в роль, тебе нужно знать свою биографию. Вот здесь ты найдешь литературное сочинение, прочесть которое, надеюсь, не откажешься.
Он протянул мне конверт, открыв который я обнаружил три листка, исписанные аккуратным мелким почерком Элиаса. На самом верху значилось: «История Мэтью Эванса, эсквайра».
– Советую тебе ознакомиться с тем, что я написал. Конечно, можешь вносить изменения, если пожелаешь, но в твоих интересах выучить наизусть факты твоей новой биографии. Если хочешь сделаться врагом Догмилла, просто замени вигов на тори, все остальное можно не менять. Это не так увлекательно, как приключения мистера Александра Кларена, но сойдет. Выучи хорошенько.
– Обязательно.
Я изучил первую страницу, которая начиналась словами: «После пяти лет бесплодного брака миссис Эванс просила Господа дать ей сына, и ее мольбы были услышаны. Холодной декабрьской ночью она произвела на свет двух мальчиков-близнецов Мэтью и Джеймса. Однако Джеймс умер от лихорадки, не достигнув годовалого возраста». Я понял, что на этих страницах содержалось больше сведений, чем мне, вероятно, требовалось, но, заглянув в текст далее, нашел интересные подробности табачного бизнеса Эванса. Несмотря на все свои литературные излишества, документ был бесценным.
– Спасибо тебе большое.
– Не за что, не за что. – Элиас прочистил горло. – Возможно, тебе также следует знать: я позаботился, чтобы слух о твоем прибытии на наш остров достиг журналистских кругов, поэтому не удивляйся, если прочитаешь о себе в газетах. Все это будет способствовать твоему триумфальному дебюту в Хэмпстеде.
– В Хэмпстеде?
– Через четыре дня в Хэмпстеде состоится ассамблея. – Он достал из кармана билет и выложил его на стол. – Если желаешь предстать перед светским обществом, лучшего места для этого трудно представить.
