«Ну и что, – она упрямо поджала губы. – Лучшее действие – это бездействие. Я, по-моему, уже достаточно напортачила, если судить по тому, что пишется. Не пойду никуда, на-ка, выкуси!» – она показала непонятно кому две сложенные фигушки, и снова уставилась в окно.
Тишина обволакивала ее, заматывая в кокон, сквозь который трудно становилось дышать, все окружающие ее предметы стали медленно таять, теряя присущие им очертания, растворяясь в тягучести тишины, воздух стал тяжелым и сползал с потолка беловатой плесенью, исчезая в щелях пола, забираясь под ковер, с каждой минутой становясь все плотнее и плотнее. Лиана сидела прямо, не отрываясь глядя в окно, чувствуя спиной все, что происходит позади нее в доме, в паническом страхе понимая, что если повернется – вокруг нее будет пустота, бездна, в которую ее тут же унесет, и она снова будет лететь в этом бесконечном падении, холодный воздух, бьющий откуда-то снизу, разрежет тело, раздерет на кусочки, она будет лететь и кричать, не слыша собственного крика, потому что у бездны нет дна, нет конца, как не было начала… Серый кокон тишины стал еще плотнее, остатки воздуха расползлись по щелям, Лиане стало нечем дышать, она схватилась за горло, закрыла глаза и, соскочив с подоконника, на ощупь, опрометью бросилась к двери.
Она бежала по улице, расплескивая лужи босыми ногами, потому что тапочки слетели с нее сразу же, как только коснулись земли, завязнув в жидкой черной грязи. Она бежала по улице, и в широко раскрытые глаза ее стучался дождь, который она не могла впустить, потому что не замечала. Она так отчаянно тарабанила в дверь, мокрая и грязная, что, даже, увидев лицо Яниса, не разу смогла остановиться.
— Что случилось? – испуганно спросил Янис.
Лиана подняла на него глаза, взгляды их встретились, и… все кончилось.
Янис перевел взгляд на ее ноги, и бесстрастное лицо его дрогнуло.
— Что случилось? – хрипло повторил он.
— Можно я войду? – спросила Лиана, понемногу приходя в себя и, понимая, что ничего толком объяснить не сможет, потому что это прозвучало бы слишком даже для сложившейся ситуации.
— Конечно, – отошел в сторону Янис, пропуская ее.
Лиана вошла и застыла на пороге.
— Извини, ты мне тряпку какую-нибудь дай, – попросила Лиана. – Я ноги оботру, чтобы не натоптать.
Янис молча шагнул к ней, и, не успела Лиана ничего сообразить, осторожно поднял ее на руки, и двинулся в сторону ванной. Лиану бросило в жар, она неловко обхватила руками его шею и почувствовала, как колотится его сердце. Янис все так же молча поставил ее прямо в ванну, включил свет, и Лиана увидела его порозовевшее лицо.
— Полотенце на вешалке справа, – сказал Янис и быстро закрыл за собой дверь.
Лиана медленно закатала заляпанные грязью джинсы, потом потянулась к крану. Руки ее дрожали, и сердце, словно мячик, прыгало в груди. Она подставляла ноги под струю горячей воды и понимала, что ей безумно хочется прижаться к нему, снова почувствовать на своей спине его сильные руки, уткнуться головой в его плечи и расплакаться, как маленькой, обиженной девочке. Лиана тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения, выключила воду и, вытерев ноги, вышла из ванной.
Янис сидел в кресле перед камином, на столике дымились две чашки.
— Будем пить чай, – сказал он, словно ничего не случилось.
Лиана устало опустилась во второе кресло.
— Может, все же расскажешь, что произошло? – спросил Янис, придвигая к ней чашку.
— Я сама не знаю, – призналась Лиана. – Наваждение какое-то. Что-то померещилось, я даже объяснить толком не смогу. А где Ивар?
— Он наверху, в мастерской, – ответил Янис. – Заперся там со вчерашнего вечера, то ли что-то рисует, то ли песню сочиняет. Я его сегодня не видел. Ты же только что после болезни. Нельзя в таком состоянии по улице босиком бегать.
— Нельзя, – согласилась Лиана и глотнула чай. Немного подумала и предложила. – Давай выпьем? Для согрева?
Янис пожал плечами:
— Давай, – и поднялся с кресла.
— Я помогу, – тоже встала Лиана и пошла вслед за ним на кухню.
Янис поставил на столик бутылку вина и двинулся к лестнице.
— Ты куда? – остановила его Лиана.
— Ивара позову, – обернулся Янис.
— Не надо, – тихо попросила она. – Человек занят, зачем его отвлекать… Спустится – присоединится.
Янис несколько мгновений постоял в раздумье, потом медленно шагнул обратно к камину. Пока Янис открывал вино, Лиана пошарилась в кассетах, выбрала одну и включила магнитофон. На удивленный взгляд Яниса пояснила:
— Это старая-старая группа, я ее очень люблю. Там есть одна потрясающая песня… Мне кажется иногда, что я слышала ее когда-то давно… С ней словно что-то связано…
Янис разлил вино по бокалам, Лиана подняла свой.
— Давай выпьем за стопроцентное попадание, – сказала она. – Сколько можно стрелять мимо цели…
— Боюсь, от наших желаний здесь мало что зависит, – задумчиво произнес Янис и поднял свой бокал. – Иногда случается так, что выстрел попадает в цель именно тогда, когда ты этого не хочешь, когда боишься этого…
— Я и сейчас боюсь, – призналась Лиана. – Но это все же лучше, чем ничего. Вернее, чем то, в чем мы, похоже, торчим уже черт знает сколько времени. Давай.
Зазвенело, встретившись, стекло, Лиана залпом выпила содержимое своего бокала и потянулась за сигаретой.
— У меня такое ощущение, что мы с тобой совершаем что-то противозаконное, – невесело сказала она, выпуская дым. – Все время хочется оглянуться, чтобы проверить, не торчит ли кто-нибудь у нас за спиной.
— Наверное, так оно и есть, – подумав, ответил Янис. – Слишком много людей было замешано в этом с самого начала. Замешано нами самими. С тех пор они пристально наблюдают за нами, ты чувствуешь это, и тебе не по себе.
— Чем дальше, тем больше мне кажется, что это тоже подставка. Игра на уровне инстинкта, задета струна приличия – боже мой, что скажут люди? Что они подумают, что будут говорить?.. А по большому счету, какая разница, это наша проблема, и нам ее решать, и плевать на людей. Мы слишком долго обращали на них внимание, и вот, что из всего этого получилось, – Лиана разлила вино и отпила из бокала, не дожидаясь Яниса.
— Я думаю, это достаточно сложно – суметь исключить всех окружающих, особенно когда все так лихо завязано. Ведь в конечном итоге – они не виноваты…
— И никто не виноват, – процитировала Лиана. – А за кефир огромное спасибо всем. – Она снова глотнула вина и жадно затянулась. – Я плохо понимаю, что происходит. Но, насколько я могу судить, я так долго и отчаянно бежала от правды, так тщательно прятала ее в себе, давила, убивала, что порой начинала верить в собственную ложь. Тогда, на какое-то короткое время, становилось легче, но эта временная передышка быстро заканчивалась, и все возвращалось снова, усиленное, удесятеренное, накатывало волной, и я начинала давиться, захлебываться, делать глупости… Я помню, как пришла к тебе однажды ночью, когда-то давно, помню твое лицо, глаза Нины, свою истерику… Я вернулась домой и три дня пила водку, пила и плакала. Напивалась в дым, потом выключалась, потом просыпалась и снова начинала пить и плакать, и так без конца…
— Видишь ли… – начал Янис, и Лиана поняла, что сейчас последует длинная, логически выстроенная фраза, ибо, ибо, которая, как всегда, ничего не объяснит.
— Не надо, – взмолилась Лиана и грустно посмотрела ему в глаза. – Все это уже было однажды… Неужели ты не понимаешь?.. Все это уже было и было неправильно. Я думаю, мне стоит сделать одну простую вещь. Сказать то, о чем я не говорила никогда раньше, хотя бесконечное количество раз
