— Ли, но ведь ничего страшного не случилось…
— Ты обещал мне, – повторила женщина. – Ты забыл, что от твоего состояния и так ничего не осталось. Только этот дом… Когда ты проиграешь и его, нам просто негде будет жить…
— Ли, ну зачем так драматизировать? Я знаю, что я делаю.
— Ты неисправим, – обреченно произнесла женщина. – Твоя мать говорила мне, но я не верила… Я устала, Мишель…
— Хватит по каждому пустяку вспоминать мою мать! – мужчина явно злился. – У меня своя голова на плечах!
— Елена Арнольдовна – золотая женщина… – чиркнула спичка, и через несколько мгновений Лиана уловила запах ароматного табака.
— Хватит! – сорвался на крик мужчина, загремел по полу брошенный кий, Лиана резко дернула за кисть, балдахин поднялся.
Комната была пуста. Брошенный кий катился в угол, в пыльной пепельнице дотлевала дамская сигарета.
«По-моему, я схожу с ума…» – подумала Лиана, осторожно встала с кровати, подошла к столику и коснулась пальцами сигареты. Обняла губами тонкий мундштук и вдохнула ароматный, пряный дым.
На работу Лиана опоздала. Гора не разобранных и неотредактированных статей ждала ее еще с пятницы, плюс – Лиана заглянула в настольный ежедневник – две встречи с журналистами, которым придется отказать. Лиана поморщилась: она никогда не любила таких встреч. Видеть, как надежда в глазах человека превращается в отчаянье, как покорно опускаются расправленные перед ее кабинетом плечи, как сникает фигура, всем своим видом выражая покорность перед неизбежным… В такие моменты Лиана чувствовала себя почти убийцей. Но политика журнала несколько отличалась от ее личных вкусовых пристрастий, и с этим приходилось мириться. Хотя за каждую понравившуюся ей статью Лиана всегда билась до последнего. И что самое главное – директор с ней считался, несмотря на ее молодость.
Лиана вздохнула и зарылась в бумаги.
Макс позвонил ровно в половине второго.
— Есть предложение пообедать вместе, – без предисловий начал он.
— Предложение принимается, – улыбнулась Лиана.
— Я заеду за тобой к двум, – голос Макса потеплел.
Пунктуальности Макса можно было позавидовать.
Лиана легко поцеловала его в щеку, в который раз поражаясь тому, как теплеет и меняется его взгляд, когда он смотрит на нее. Напускная суровость – кокон, в который он прячется, каждое утро выходя из дома, – медленно исчезает от одной ее улыбки…
— Куда едем? – весело спросила Лиана и поерзала на сиденье, устраиваясь поудобнее. За полдня сидения за столом, да еще склонившись над рукописями, спина уставала безбожно.
— Секрет, – улыбнулся Макс.
Они вывернули к нужному дому с какой-то неожиданной стороны, и Лиана, которая до сих пор не очень хорошо знала этот огромный город, ахнула: Макс привез ее в то кафе, в котором они встретились в первый раз.
Макс, довольный произведенным эффектом, галантно распахнул дверь автомобиля:
— Прошу!
Лиана засмеялась и протянула руку.
Во время обеда они обменивались ничего не значащими фразами, когда принесли кофе, Макс накрыл ее руку своей.
— Прости меня за вчерашнее… Я сорвался… Мне иногда кажется, что ты до сих пор любишь его…
— Нет, – замотала головой Лиана. – Это – прошлое… Оно так легко не отпускает…
— У нас тоже есть свое прошлое. Это кафе, например… Помнишь?
Лиана улыбнулась.
Глава 5
Их знакомство с Максом состоялось очень странно. Год назад, когда Ивар собрал свои вещи и ушел, Лиане показалось, что небо упало на землю, а земля ушла из-под ее ног. Она не могла есть, почти перестала спать, одновременно с этим – не зря говорят, беда никогда не приходит одна, – закрыли компанию, в которой она работала, и Лиана осталась совсем одна в малознакомом городе почти без средств к существованию. Ивар всегда жил очень весело, любил быть в центре внимания окружающих, компенсируя этим безуспешные поиски своего места в этой жизни, и в их доме никогда не переводились гости. Ивар не задумывался о завтрашнем дне, он привык жить легко, привык к тому, что многие, если не все проблемы, Лиана всегда решала сама…
Нужно было что-то делать, куда-то ходить, обзванивать своих немногочисленных знакомых: просто так, с улицы, устроиться было невозможно, Лиана знала это давно, но для всех этих действий у нее просто не было сил…
Лиана почти не выходила из дома, валялась весь день в кровати и курила одну за одной. Каждый вечер из пепельницы через край высыпались окурки, воздух в комнате сизел от табачного дыма, ночью становилось совсем плохо, Лиана включала везде свет и до отвращения, до рвоты, до тех пор, пока не кончатся программы на всех каналах, пялилась в старенький телевизор, пытаясь хоть на секунду забыться и отвлечься, и не понимая ни единого сказанного слова. Она сильно похудела, под глазами появились синие круги. Лучшая и единственная ее подруга – Ася уже полгода жила в Германии, и даже поделиться своей болью было не с кем…
Каждый телефонный звонок вызывал острый приступ надежды, она кидалась к аппарату так, словно от этого звонка зависела ее жизнь, но это был не Ивар, всегда не Ивар, и разочарование, которое вслед за тем наступало, еще сильнее погружало ее в состояние безнадежной прострации… Жить было не за чем…
Ее бывший однокурсник Митя – веселый, бесшабашный поэт, который был в нее когда-то немножечко влюблен, как впрочем, он был влюблен практически во всех женщин их курса – забежал как-то вечером и оторопел.
— Ты с ума сошла! Разве можно так убиваться?!
— Я не хочу жить… – покачала головой Лиана.
— Ну и дура! – мрачно сказал Митя и оглядел ее фигуру, которая тонула в явно широком ей платье. – Ты сегодня ела что-нибудь?
— Да… нет… не помню, – призналась Лиана.
Митя деловито распахнул маленький холодильник.
— Так, понятно, тут у нас мышь сдохла. Собирайся, пошли!
— Куда? – вяло отбивалась Лиана. – Зачем?
Митя раздражал ее своей энергией и шумом.
— Если ты сейчас не переоденешься и не приведешь себя в порядок, я тебя вытащу на улицу в таком виде! – пригрозил Митя. – Даю тебе полчаса на сборы!
Лиана обреченно поняла, что от Мити ей не отвязаться.
Она покорно влезла в старенькие джинсы, натянула черный бесформенный свитер и закрутила длинные волосы на затылке. Когда-то переливающиеся всеми оттенками рыжего – от медного до красно- золотого, теперь они висели жалкими, поблекшими прядями, в которых серебрилась первая седина.
— Ты только посмотри на себя! – Митя подтолкнул ее к зеркалу в коридоре. – Краше в гроб кладут!
Из зеркала на Лиану глянуло серое, землистое лицо с огромными кругами под когда-то синими глазами. Но больше всего ее поразил взгляд – абсолютно потухший и неживой. Взгляд покойника, а не
