Дверцы нехотя закрываются, поехали. Горячечный шепот прямо в ухо:
— Сумку давай!
Непонимающе:
— Что?
— Сумку давай, я сказал, сука!!!
Пальцы изо всех сил сжимают ручку сумки, резкий рывок.
— Ах ты, дрянь!
Кулак летит в лицо, лопаются губы, обжигает кровь, течет по подбородку. Лиана падает, накрывая своим телом грязный пол лифта.
Смачно, с удовольствием, с чувством, с толком, с расстановкой удары ногами. Лиана закрывает руками лицо. На лице – слезы вперемешку с кровью. Любовь из разорванного рта…
Открываются дверцы лифта, стремительные шаги несутся по лестнице вниз.
Дикий крик соседки, суета, милиция, протоколы, вопросы, а перед глазами Вселенная медленно, как в рапиде, утекает в любимое лицо… Вместе с кровью и любовью…
Тишина пустой квартиры оглушила ее. Из зеркала на Лиану смотрела опухшая, зареванная рожа, вместо глаз – две сиреневых сливы, зрачкам едва хватает сил, чтобы продраться через эту заплывшую плоть к свету. Ни о какой работе с такой физиономией не может быть и речи. Лиана кое-как дотащилась до дивана, слезы сами собой снова полились из ее глаз. В пропавшей сумочке – деньги, косметика, какие-то нужные бумажки, да черт с ним со всем, в пропавшей сумочке – паспорт с регистрацией… Без паспорта в этом страшном городе делать нечего, ты абсолютно бесправен, любой милиционер вправе остановить тебя и потребовать предъявить документы, а если нет – пожалуйте в отделение, будем разбираться, и никому ничего ты не докажешь, и не объяснишь, никому до тебя нет дела…
Нужно немедленно прекратить плакать, а то будет еще хуже… Хотя, куда уж хуже…
Лиана тяжело поднялась с дивана, прошла в ванную, осторожно умылась холодной водой. Так, на синяки – что-нибудь холодное, кажется, в холодильнике должен быть лед… Лед действительно отыскался, Лиана завернула кусочки льда в чистую марлю, и снова опустилась на диван с импровизированной примочкой на лице. Вряд ли это поможет, но все же…
Зазвонил телефон, Лиана несколько секунд колебалась, брать ли трубку, в конце концов, взяла.
— Алло, – сказала она.
— Лиана? У тебя что-то случилось? – голос Макса был встревожен. – Что произошло?
Лиана удивилась. Откуда он?.. По голосу? Но ведь уже нет слез… Слезы кончились… Стоило ей об этом подумать, как слезы потекли снова.
— Меня избили и ограбили.
— Как? – растерялся Макс. – Когда?
— Только что. В лифте собственного дома.
— Милицию?! Ты милицию вызывала?!
— Была милиция, – устало сказала Лиана. – Сказали, что, скорее всего, какой-нибудь местный наркоман, и вряд ли что-нибудь найдут…
— Что украли?
— Сумку, деньги, паспорт…
— Может быть, мне приехать? Может, какие-нибудь лекарства нужны? Я на машине, это быстро… Только скажи…
— Макс, спасибо, но нет…Таким лицом, как у меня сейчас впору детишек пугать – их разыскивает милиция…Ты не знаешь, сколько сходят синяки?
— Была б моя воля, я бы эту сволочь своими руками задушил!!! Плодит же земля уродов!!! – от души выругался Макс. – Есть очень хорошая мазь, запиши название, она снимает опухоли и отеки. И обязательно сходи в больницу, проверь глаза, со зрением не шутят.
От такой заботы к горлу Лианы опять подкатил ком.
— Спасибо, – сил на улыбку не было. Все лицо страшно болело. – Похоже, недели на две я выбыла из строя…
— А деньги? Может быть, тебе нужны деньги?
— Там было мало, – сказала Лиана. – Я никогда не ношу с собой большие суммы…
Макс попрощался, пообещав обязательно позвонить завтра.
Лиана осторожно улеглась на диван. Закрыла глаза. Под закрытыми веками пульсировала боль.
«Вот оно – единственно возможное единение души и тела, – горько подумала она. – Когда болит и то, и другое…»
Глава 12
Синяки сходили медленно. Заботливый Митька примчался на следующий же день, после того, как Лиана позвонила на работу и рассказала о произошедшем. Митька охал и ахал, грозил кулаками кому-то невидимому и злобному, потом сбегал в аптеку и проволок оттуда кучу разных примочек, в том числе и ту мазь, которую посоветовал Лиане Макс.
Макс звонил каждый вечер, придя с работы, это стало их своеобразным ритуалом – вечерние двухчасовые беседы по телефону. Неожиданно выяснились общие пристрастия в литературе, да и не только в литературе, в каких-то взглядах на жизнь, что Лиану немало поразило и порадовало. Она просыпалась утром, пристально рассматривала свои сиренево-желтые синяки, накладывала мазь и ловила себя на мысли, что ждет вечера, ждет неизменного звонка Макса.
Вынужденное одиночество, помимо боли, с самого начала пугало ее новым погружением в депрессию, Лиана отчаянно боялась, что в ее сознании вновь всплывет Ивар, как всегда всплывет Ивар, но этого не случилось. Этого не случилось, благодаря звонкам Макса…
Но до вечера тоже нужно было чем-то заниматься, и Лиана решила, что генеральная уборка всей квартиры не только не помешает, но и отвлечет ее от грустных мыслей о том, что, когда сойдут синяки, надо будет что-то делать с паспортом, а что делать – понятно, придется ехать домой, в свой провинциальный город, в котором у нее не осталось никого, кроме старых друзей, по большей части общих с Иваром, и воспоминаний…
Из тумбочки, прямо на колени выпала большая общая тетрадь в красной обложке. Лиана поколебалась несколько секунд и открыла первую страницу.
Это когда-то писали они с Иваром. Коротенькие стишки, зарисовочки с натуры, фразы вслух… Они тогда были совсем молоды и свято верили, что весь мир лежит у них под ногами, – вот он, стоит только протянуть руку…
«…Сон разума порождает чудовищ.
А сон безумия – вечность?…»
«…Разрушение – лучший способ самовыражения…»
«…Странное состояния слепых глаз,
Уверенных в увиденном свете.
Зачем смеетесь и тычете пальцами?
Может, действительно, вижу…»
«…Сказки рождаются мучительно долго.
А умирают мгновенно… Но тоже мучительно…»
«…Игра в ошибки
Становится привычкой,
От которой невозможно избавиться…»
«А ведь все это правда, – подумала Лиана. – Мы тогда были молоды и наивны, но удивительно мудры в чем-то…»
И вдруг поняла, что попадись ей эта тетрадь в руки еще пару недель назад, она бы или рыдала над
