к их отделу. Если он подойдет это проверить, то, Босх понимал, его застукают без какого-либо внятного объяснения. А также без оружия. Рэндольф, как и положено, конфисковал его запасной пистолет для баллистической экспертизы в связи с убийством Роберта Фоксуорта.
Помедлив, Пратт двинулся к автомобилю Босха. Тот немедленно переместился на пассажирское сиденье и положил руку на ручку дверцы. Если потребуется, он выскочит и кинется в сторону, где большое движение и много народу.
Однако Пратт внезапно остановился, отвлеченный чем-то сзади. Он обернулся и посмотрел на крыльцо дома, перед которым стоял ранее. Проследив за его взглядом, Босх увидел, что входная дверь приоткрылась и оттуда выглядывает молодая женщина, которая, улыбаясь, окликает Пратта. Выражение ее лица изменилось, когда Пратт сказал что-то ей и сделал знак исчезнуть. Женщина состроила обиженную гримасу и показала язык. Потом скрылась за дверью, оставив ее приоткрытой.
Босх пожалел, что у него с собой нет фотокамеры. Она осталась в Эхо-парке, вместе с машиной. Однако и без фотографического подтверждения он понял, что узнал женщину, выглядывавшую из-за двери, и эта женщина не являлась женой Пратта. Босх видел его жену на недавней корпоративной вечеринке, когда босс объявлял о своем выходе в отставку.
Пратт снова оглянулся на машину Босха, помедлил в нерешительности, не зная, как поступить, но потом повернул к домику. Поднялся по ступеням, вошел в приоткрытую дверь и закрыл ее за собой. Босх подождал и вскоре – в полном соответствии с ожиданиями – увидел, как Пратт, чуть отодвинув занавеску, выглянул на улицу. Босх сидел, пригнувшись как можно ниже. Было совершенно очевидно, что автомобиль возбудил подозрения Пратта, но Босх догадывался, что приманка в виде запретного секса перевесила инстинкт полицейского и стремление проверить подозрительное транспортное средство.
За окном произошло какое-то движение, кто-то потянул Пратта назад, увлекая от окна, и он отпустил занавеску.
Босх немедленно выпрямился, завел мотор и, тронувшись с места, совершил U-образный разворот. Он свернул вправо, на Вердуго, и поехал в сторону Голливуд-уэй. Его «форд» явно засветился. Теперь Пратт будет рьяно высматривать его, как только выйдет из дома. Но рядом находился аэропорт, и Босх был уверен, что успеет оставить автомобиль на стоянке, взять напрокат машину и вернуться к дому менее чем через полчаса.
По дороге он все пытался сообразить, кто была та женщина, которая только что выглядывала из-за двери. Босх даже применил несколько техник на снятие умственного напряжения. Он применял их ранее, когда показания, полученные от свидетелей под гипнозом, принимались судами как законные. Вскоре он сосредоточился на носе и губах женщины – тех частях ее лица, которые что-то говорили его памяти. И – ура! – память сработала. В женщине он опознал молодую и привлекательную служащую управления, одну из штатских. Она работала на другом конце коридора от подразделения Босха. Там располагался отдел кадров, известный среди сотрудников под названием «Прием-увольнение», поскольку в этом офисе происходили оба процесса.
Значит, Пратт ловил рыбку на стороне, браконьерствовал в чужих владениях, пережидая в этом гнездышке час пик. Недурное занятие, если имеешь возможность прытко ухватить добычу – и шмыг-шмыг назад, без последствий. Интересно, что сказала бы о внеслужебных достижениях своего мужа миссис Пратт?
Босх приехал в аэропорт и завел машину на те подъездные дорожки, где ее перехватывали и отгоняли в нужное место специальные служащие; он решил, это будет наилучшим способом сэкономить время. Человек в красной куртке, принявший у него автомобиль, спросил, когда он за ним возвратится.
– Не знаю, – ответил Гарри.
– Но мне нужно что-то записать в квитанции, – возразил служащий.
– Завтра, – произнес Босх. – Если повезет.
34
Босх вернулся на Каталина-стрит через тридцать пять минут. Провел свой арендованный «таурус» мимо домов и увидел по-прежнему стоящий у тротуара джип Пратта. На сей раз Гарри отыскал местечко с северной стороны от домика и припарковался там. Неудобно скрючившись за рулем и наблюдая за домом в ожидании дальнейших событий, он активизировал новый сотовый телефон, арендованный вместе с машиной. Набрал номер Рейчел Уоллинг, но там была доступна только голосовая почта, и Гарри дал отбой, не оставив сообщения.
Пратт вышел из дома, когда стемнело. Он стоял под фонарем, и Босх заметил, что на нем другая одежда. Теперь он был в джинсах и темном пуловере. Смена Праттом одежды навела Босха на мысль, что любовная связь его босса с женщиной из отдела кадров, пожалуй, нечто большее, чем случайное развлечение. Он даже держал у нее в доме свои вещи.
Пратт еще раз окинул взглядом оба конца улицы, при этом его глаза несколько дольше задержались на южной стороне, где ранее стоял привлекший его внимание «форд». Видимо, удовлетворенный отсутствием подозрительного автомобиля, Пратт подошел к своему «коммандеру» и вскоре отъехал от обочины. Он тоже сделал U-образный поворот и двинулся в южном направлении, к Вердуго-драйв. Затем свернул направо.
Босх знал: если Пратт отслеживает «хвост», то на Вердуго-драйв замедлит скорость и станет внимательно вглядываться в зеркальце заднего обзора на предмет любого транспортного средства, свернувшего с Каталина-стрит в ту же сторону. Поэтому Босх, развернувшись, проехал квартал к северу, до Кларк-авеню. Потом повернул налево и дал полный газ маломощному мотору. Миновав пять кварталов до Калифорния-стрит, свернул налево. Теперь в конце квартала он должен подъехать к Вердуго-драйв. Рискованный шаг. Может, Пратт давно уехал, но интуиция подсказывала Босху, что еще нет. Присутствие подозрительного автомобиля насторожило начальника. Значит, сейчас он будет в состоянии повышенной готовности.
Босх рассчитал правильно. В тот момент, когда он выруливал на Вердуго-драйв, прямо перед ним появился серебристый «коммандер». Он замешкался, высматривая за собой «хвост». Босх дал ему отъехать подальше, затем повернул и двинулся следом.
После своих первоначальных усилий отделаться от «хвоста» Пратт больше не предпринимал никаких уловок. Так и оставаясь на Вердуго-драйв, он въехал в Северный Голливуд, затем свернул к югу, на Кауэнга-Пасс. Босх почти потерял его на повороте, но оказалось, что Пратт миновал перекресток на красный свет. Теперь было ясно, что Пратт держит путь не к дому; Босх знал, что начальник живет в противоположной стороне.
Пратт направился в сторону Голливуда, и Босх предположил, что он просто собирается присоединиться к остальным детективам в баре «Нэтс». Но на полпути через Кауэнга-Пасс Пратт свернул вправо, на Вудро-Вильсон-драйв, и Босх почувствовал, как его пульс подскочил. Теперь Пратт ехал не иначе как прямо к дому Босха.
Вудро-Вильсон-драйв, извиваясь, взбегала по склону хребта Санта-Моника, делая одну глубокую петлю за другой. Тихая, уединенная улица, и единственный способ незаметно следовать по ней за каким-то транспортным средством – ехать с выключенными фарами, держась позади стоп-сигналов идущей впереди машины.
Босх жил на Вудро-Вильсон-драйв более пятнадцати лет и мог бы вести здесь автомобиль в полусонном состоянии. Что ему и приходилось делать в экстренных случаях. Но сидеть на «хвосте» у Пратта, опытного полицейского, остерегающегося слежки, представляло особую сложность. Босх пользовался тормозами как можно реже и старался отставать. Это означало, что время от времени он терял из виду задние огни передней машины, но надолго – ни разу.
Когда от собственного дома его отделяло короткое расстояние, Босх начал притормаживать, двигаясь по инерции, и взятая напрокат машина наконец медленно остановилась, не дотянув до последнего поворота. Босх вышел, тихо закрыл дверцу и торопливо пустился вверх по своей улице к конечному повороту перед домом. Он держался вплотную к живой изгороди, отделявшей от дороги дом и студию известного художника,
