— Ужин уже, наверное, давно остыл, — заметил Вилен.
— Спасибо, я не хочу есть.
Вилен немного помялся.
— Я собрал инструмент, — наконец решился он. — Вы можете заняться этим завтра?
Я кивнул. Вилен ушел, унеся пустую миску — Шэд, в отличие от меня, от ужина не отказался и теперь дремал на приглянувшемся ему ковре.
— Ретч, — позвал я.
Он дремал в той комнате, которая располагалась под моей в юго-западной башне Темной обители.
— Тэрсел? — он удивленный встрепенулся и посмотрел на меня через раскрытый портал.
— Ты все еще живешь здесь? — поинтересовался я.
— Да, ты же помнишь — мне тоже по душе здешний вид из окна, — он улыбнулся. — Судя по тому, что ты задаешь подобные вопросы, у тебя все в порядке.
— Пока да, — согласился я.
— Пока? — Ретч чуть нахмурился. — Кстати, любимый мой племянник, ты не попрощался ни со мной, ни с матерью, ни с Бэйзелом. Если в этом виноват твой приятель — огненный маг, с которым вы ранним утором исчезли отсюда, ему придется плохо…
— Гаст тут ни при чем. А длительные прощания ни к чему.
— Ты так считаешь? — на лице его отразилось неудовольствие. — А мы думаем по-другому.
Я опустил взгляд.
— Понимаю, тебе это опять причинило бы боль, — тихо продолжил Ретч. — Но мне казалось, что все же мы смогли поддержать тебя. Ты сильный, я знаю, но все же…
— Ты прав, я не уверен до конца в своей правоте, — отозвался я. — И мне…
У меня не хватило духу закончить. Ретч поднялся, добавил магии в портал, расширив его, и шагнул ко мне. Потом, ничего не говоря, притянул к себе, прижав.
— Ты все-таки расклеился, мой повелитель, — ласково произнес он.
— Ретч! — упрекнул я.
— Даже если Бэйзел вернулся, истинным повелителем темной обители я считаю тебя. И Нордек, кстати, тоже.
— И вы оба знаете, почему это невозможно. Да я и сам этого не хочу. И…
— И?
— Не хочу, чтобы это знал кто-то еще — я побеседовал с Игниферосом.
— Когда и где? — удивился Ретч.
— В библиотеке Ментепера. Я искал в его доме все, что связано с гипномагией. Игниферос, наверное, тоже проявлял любопытство к определенным книгам своего брата. Он нашел записи, из которых было ясно, что Ментепер собирался восстановить первую обитель и переселить туда темных колдунов.
— Как-то с трудом верится, — заметил Ретч.
— Мне тоже. Но как бы там ни было, я просмотрел эти записи. И знаешь, Игниферосу эта идея показалась не такой уж недостижимой. Только он собирается переселять туда всех.
— Всех? То есть?! — Ретч смотрел на меня с непониманием.
— Он хочет, чтобы мы вновь стали единым народом.
— Это невозможно!
— Это возможно, — ответил я. — Кроме того, его шею сейчас украшает обе половинки дерева власти.
— Что?! Как он посмел?! — Ретч неожиданно рассердился. — Серебряная часть дерева по праву принадлежит тебе!
Увидев выражение моего лица, он опомнился.
— Прости, я не хотел…
— Так будет лучше для всех нас, — тихо произнес я. — А многовековая война, наконец, закончится.
— Закончится, если только все будут согласны, — возразил Ретч. — Сомневаюсь, что не найдется тех, кто будет против. Тот же Нордек, например, или Балахир и его свора. Да и сам Бэйзел.
— Он согласится. Если нет, ты передашь ему этот наш разговор. Только ему, Ретч, и никому больше.
— Конечно. Но откуда у Игнифероса серебренное дерево? Оно было на Ментепере, когда его погребли… Знаешь, я так боялся, что все повториться, что даже посмел проверить гробницу через несколько недель. Не смотри на меня так!
Я лишь слабо улыбнулся.
— Шэд — не морок, его зубы — тоже. Игниферос мог точно так же вскрыть гробницу, как и ты, или попросить Бэйзела.
— Ты думаешь, Бэйзел отдал бы ему? — Ретч нахмурился.
Я пожал плечами.
— Так ты действительно согласен, чтобы Игниферос правил нами? — продолжил спрашивать Ретч. — Но почему?
— Есть другая перспектива. Темные колдуны остаются в Бинаине, а светлые переселяются в первую обитель. Что, по-твоему, лучше?
— Даже не знаю, — признался он. — Мы тогда не успели разглядеть тот мир, да и потом как-то было не до этого. Это сложный вопрос и еще более сложное решение — перебираться туда.
— Я заглядывал туда еще раз. Он того стоит.
Ретч бросил на меня чуть удивленный взгляд.
— Почему?
— Ну хотя бы потому, что он последний в цепи миров.
— Как?! — опешил Ретч.
— Из него есть только один путь.
— Я даже не подозревал, что такое возможно, — Ретч подошел к окну, глянул наружу и присвистнул. — Куда это тебя занесло, Тэрсел?
— Мир, где все это время находился Игниферос. Любопытствую у местных врачевателей, как они вернули его к жизни. Вдруг когда-нибудь пригодится.
Ретч рассмеялся.
— Они раскрыли свои секреты?
— А что им еще оставалось делать, — я улыбнулся.
— Ты еще долго здесь пробудешь?
— Нет, завтра двинусь дальше. Мне тут совсем не нравиться.
— Надеюсь, ты еще будешь связываться со мной? — в голосе Ретча послышалась тревога.
Я покачал головой.
— Я могу открывать не больше полусотни дверей, так что если я забреду дальше…
— Может быть, тебе не стоит так далеко забираться? — Ретч нахмурился. — Где мне придется искать тебя потом, если вдруг в скором времени Игниферос заявит о своем решении, а в нашей обители все поднимутся на дыбы?
— На этот и прочие случаи я сделал такую вот вещицу… — я протянул ему книгу.
Это была небольшая книга в коричневом кожаном переплете, с ремешком, не позволяющим книге раскрываться. Ретч взял ее, раскрыл и с удивлением уставился на чистые листы. Я показал ему еще одну такую же.
— У меня есть еще одна, которая останется у меня. Если я сделаю запись в своей книге, запись появится в твоей, и наоборот.
— А когда страницы кончатся? — чуть едко поинтересовался Ретч.
— Я не собираюсь писать тебе многостраничные послания, — заметил я. — Ты, надеюсь, тоже. А уж если вдруг такое случиться, старые записи можно стереть заклинанием. Сгодятся любые чернила.
— Хм, неплохая идея, — Ретч все же с сомнением глядел на книжку. — И думаешь, что эта штука
