немедленно определял, сколько лет отделяет это событие от настоящего момента. И именно за таким прибором, носившим звучное название эарил, бежал сейчас один из приятелей Энеари.
— А вот и он! — Энеари взял небольшой, тщательно завернутый в мягкий шелк предмет из рук подбежавшего остроухого мальчишки и направился к Олегу.
— Ты можешь помочь? — в панике Олег обратился в глубь своей души, к обитавшему там демону, своей неизменной палочке-выручалочке. — Я уступлю тебе место!
— Ты что, совсем ненормальный? — тихим эхом откликнулось внутри сознания. — Я же еще младше тебя буду! Я ведь меньше двух лет назад только себя осознал! Хотя… Есть одна идейка! — Впускай!
М-да… Надо сказать, хорошая штука эта дровская грибная настойка. Недаром я с Таершем о поставках договорился. За такую вещь никаких душ не жалко! Человеческий алкоголь на меня действовал довольно слабо, а вот эта настоечка… Будь я трезвым, никогда бы не стал без крайней необходимости тревожить Великую Мать.
А так… Хотя Исток более-менее оклемался, я продолжал пребывать в блаженно-расслабленном состоянии. Когда эльф, положив руку на прибор, покорно отзвеневший три тоненьких перезвона отсчитывающих десятки лет и четыре коротких взбряка, символизирующих года, протянул его мне, я воззвал, впрочем, не слишком надеясь на ответ. Но, как ни странно мой зов был услышан…
Изначальная Тьма, свернувшись уютным клубочком под убаюкивающую песню одного из молодых и энергичных квазаров, только-только задумалась о том, что было бы неплохо немного подремать, когда тихий и немного робкий зов одного из Детей достиг ее слуха.
Кто-то из Высших… Совсем юный, а уже призывает, — подумала она, подгребая поближе парочку «черных дыр», с намерением уютно устроиться на мягких и удобных подушках их горизонтов событий[14]… - Интересно, что ему нужно… Я ведь вроде ясно разъяснила, что на ближайший миллиард лет у нас со Светом перемирие. Нет, просят, просят… То мир им разрушь, то звезду какую погаси, то богам обнаглевшим трепку задай… Если и у этого подобная просьба, рассержусь. Ну сколько можно! Пусть к Хаосу за разрушениями обращаются! Ему это всегда нравилось… Ладно, чего там тебе? — тонкая струйка ее внимания скользнула по широко распахнутому каналу призыва, а в следующий миг, все бесконечно огромное тело Великой Матери сотряс сильнейший спазм смеха.
— Нет, ну каков наглец! — восхищенно заметила она почтительно замолчавшему квазару. Протянутая ею струйка уютно устроилась в теле призвавшего ее молодого демона, вытеснив далеко на периферию его собственное сознание. — Это ж надо додуматься! Призвать МЕНЯ, чтоб выиграть какой-то там спор! Ты знаешь? Это мне нравится! Люблю наглецов. Давно так не смеялась! Правда, самым ранним воспоминанием я с ним делиться не буду — эта вселенная не так уж плоха, жаль будет, если погибнет раньше времени… Но вот если из относительно недавнего… Помнится, не так давно один молодой и до крайности амбициозный Творец сказал довольно-таки глупую фразу… Как же она звучала? А, вот, вспомнила… «Да будет Свет!» Ну, не глупость ли, правда?
Квазар согласно мигнул, тщательно обдумывая, какую бы наглость учудить в ближайшее время. Может, стоит взорваться? Или какую-нибудь галактику, помоложе, в себя затянуть? Раз уж первоявленной леди нравятся наглецы… Нет, он-то как раз вовсе не считал фразу «Да будет Свет!» глупостью, старательно излучая в бесконечность вселенной все новые и новые мириады фотонов, но что ни сделаешь, чтобы доставить удовольствие такой приятной собеседнице. В конце концов, по поводу этой леди у него были свои весьма определенные и далеко идущие планы.
Изначальная Тьма лишь вздохнула, устраиваясь поудобней, и аккуратно втянула протянутое в мирок, из которого пришла странная просьба, щупальце. Все как всегда, очередной влюбленный… И понимает ведь, дурачок, что не сможет он быть с ней, что весь его свет померкнет и исчезнет, стоит ей приблизится к нему чересчур сильно… но все же надеется, и, как ни странно, это довольно приятно… Как, наверно, скучна была бы эта вселенная без подобных сумасбродов, — мельком подумала она, с улыбкой вспоминая наглого демона и его необычную просьбу и бросая лукавые взгляды на раскрасневшийся от подобного обхождения квазар. — В конце концов, не все же одному Хаосу нарушать законы мироздания, — подумала она, взбивая «черную дыру» со слишком уж закостеневшей сферой Шварцшильда и откидываясь на нее. — Может, когда-нибудь и порадую мальчика… Уж больно хорошо поет, душевно… Все равно, рано или поздно наступит пора рожать нового Творца… Почему бы и нет.
— Я теперь вздремну немного, пожалуй. — Она подтащила поближе к себе курсирующую неподалеку туманность и, закутавшись в нее, словно в теплое одеяло, аккуратно раскинулась на «черных дырах». — Спой мне еще, — сквозь сон пробормотала Изначальная, и обрадованный вниманием квазар вновь затянул свою извечную песню, обдувая ее ласковым и теплым звездным дыханием.
— У-у-у е…!!!…..! Да…….. в….. на….. все эти споры…..! Чтобы я еще хоть раз взглянул на эту… грибную настойку!…!!!!!!! И да пусть меня……. если я еще раз свяжусь с малолетними эльфийскими придурками и их… приборами!…………… и……..!!!!
Верещание кристалла, пронзительным визгом продолжавшего отсчитывать эоны и эоны лет, прошедшие с того момента, когда происходило то, что показала ему память соприкоснувшегося с ним существа, отравленным сверлом вонзалось в голову Олега. Не выдержав этой пытки, он с силой швырнул кристалл в ближайший валун. Издав последний жалобный взвяк, хрупкий магоприбор не выдержал столь варварского обращения и рассыпался кучей сияющих осколков.
Бледная Альмиена, единственная из всех присутствовавших почувствовавшая краткое соприкосновение великой сущности с душой полудемона, медленно вытерла выступивший на лбу холодный пот.
«Тихо, тихо, все хорошо, — убеждала она себя. — Это не прорыв Инферно, никто, кроме меня, наверняка ничего не заметил, так что не будем нагнетать обстановку… Спокойствие, только спокойствие… Ничего страшного не произошло, мир на месте, солнце не погасло, тебя никто не поймет, если ты сейчас начнешь швыряться молниями и цитировать полный словарь тролле-оркских ругательств. Спокойно, только не нервничай, все нормально, а седую прядь можно скрыть и за мороком… Тинувеллани уже заканчивается, всего-то и надо будет, что проследить, чтобы этот полоумный демон больше не пил. И выставить его поскорее! Ох, как я надерусь, когда он уедет! И никогда, ни за что больше не подпускать его к эльфийским владениям и дровской грибной настойке! Перекрыть все каналы связи с Дроуландом! Пресветлая Элберет, ну за что мне такое наказание!»
Олег тем временем горделиво принял из рук едва пришедшего в себя от изумления Энеари небольшую книжку и формулу активирующего ее заклинания и, опираясь на Вереену, пошатывающейся походкой двинулся прочь с поляны, провожаемый благоговейными взглядами присутствующих.
«Спать, спать, спать… — повторял он про себя. — Ох, как голова-то болит! Чтоб я еще хоть раз к этой проклятой грибной настойке прикоснулся! Нет уж, отоспаться и домой, в Академию! Хватит с меня эльфов! Но интересно все же… Что происходило до того, как создатель произнес свою знаменитую фразу? Что за воспоминание Тьма сочла настолько опасным для нашей вселенной? Крайне любопытно!
Впрочем, нет. Лучше не знать. Мало ли… Если эта информация вполне может уничтожить вселенную, то что уж говорить об одном молодом полудемоне. Риск не стоит свеч. А теперь отсыпаться и завтра же попросить Альмиену доставить меня назад, в Академию. А то этот эльфийский лесок что-то уж очень бурно на меня влияет. Никакого здоровья не хватит. Печень-то не казенная. Так что, учиться, учиться, и еще раз учиться, как завещал лысенький вождь мирового пролетариата».
Приняв такое решение, Олег с искренним наслаждением перешагнул порог своего временного дома, кое-как протащился до кровати и не раздеваясь бухнулся на мягкую перину.
Прошло два года. В это время Олег жил жизнью обычного студента Академии, стараясь не вспоминать о до времени спящих в нем демонических силах.
Лорд Альфрани, ни словом, ни жестом не показав, что ему что-то известно о происшедшем на празднике эльфов, сходу поставил зачет за практику.
В положенный срок родила Ариола, принеся на свет крепкого мальчугана, которого по ее настоянию нарекли Франко. Вереена продолжала жить вместе с Олегом, старательно демонстрируя полное довольство
