до предела, погнал машину по камням, гальке и песку.
Пыль!
Даже на Земле знают о марсианских бурях, но эти бури мало похожи на те, что бывают в земных пустынях. Страшнее нет ничего во всей Солнечной системе. Никто, подобно Дэвиду Старру, застигнутый бурей в пустыне, еще не смог пережить ее! Без краулера люди погибали даже в пятидесяти футах от дома.
Дэвид понимал, что минуты отделяют его от мучительной смерти. Пыль неумолимо забивалась под респиратор, кожа на лице горела, глаза слезились.
12. То, чего не хватало
Природа марсианских бурь исследована не до конца. Как и на Луне, на Марсе достаточно пыли. Но, в отличие от Луны, на Марсе есть атмосфера, способная привести эту пыль в движение. Ничего страшного тут нет. Атмосфера планеты весьма разряжена, так что ветер на Марсе обычно слабый и кратковременный.
Но иногда по непонятным причинам (возможно, связанным с потоками космических частиц), пыль становится электрически заряженной, так что каждая пылинка начинает отталкиваться от соседней. Они поднимаются в воздух даже при полном безветрии. Любой шаг человека вздымает клубы пыли, которая вовсе не намерена осесть обратно на почву.
А если к этому добавлялся ветер, то получалась буря. Нет, облако пыли никогда не оказывалось столь плотным, чтобы полностью закрыть видимость. Опасность крылась в ином.
Пыль набивалась во все щели. Одежда не спасала. Скрываться за какой-нибудь скалой было бессмысленно. Бесполезен оказывался даже респиратор.
Двух минут бури хватало, чтобы вызвать у человека непереносимую чесотку, через пять минут пыль залепляла человеку глаза, через пятнадцать минут — забивала легкие, и человек умирал. Пыль, попавшая на кожу, вызывала пылевой ожог, крайне мучительный.
Дэвиду Старру все это было известно теоретически. Теперь настал черед практики. Краснела кожа. Он откашливался, зная, что бронхи так все равно не прочистит. Старался держать рот как можно более плотно сжатым. Не помогало ничего, пыль проникала в глотку сквозь мельчайшие трещинки в губах. Скутер запинался, пыль набивалась в двигатель.
Глаза уже слипались от пыли. Слезы и пот скапливались у нижнего края респиратора, испарения затуманили очки, и Дэвид уже почти ничего не видел.
Помочь здесь могло лишь герметичное укрытие или краулер.
Конец?
Борясь с нестерпимым зудом и кашлем, Дэвид подумал о марсианах. Они знали о приближающейся буре? Послали бы они его наверх, если бы знали? Но, заглянув ему в мозг, они не могли не знать, что он располагает только скутером. Почему они не перенесли его к самому куполу или внутрь него?
Нет сомнения, они прекрасно осведомлены о пылевых бурях. Дэвид вспомнил, что существо, говорившее с ним последним, решило вернуть его на поверхность внезапно — словно торопясь доставить его наверх именно к самому началу бури.
И еще он вспомнил те слова, которые записала в его мозг при возвращении. «Не бойся, Космический Рейнджер» — напутствовала его женщина.
И едва он их вспомнил, как тут же понял все. Одна рука потянулась к карману, другая — взялась за респиратор. Он сдернул респиратор, и в разгоряченное лицо ударил порыв холодного, набитого жесткой пылью воздуха.
Дэвид с трудом подавил желание не чихнуть. Тогда в легкие набьется пыль — и все.
Он достал из кармана мягкий комочек, положил его на лицо и снова натянул респиратор.
И чихнул. Под маску пыль не проникла. Он резко задышал, часто-часто, но следя за тем, чтобы не переусердствовать и не вызвать у себя кислородное опьянение.
Пыль больше не проникала под респиратор, прежнюю пыль вымыли слезы. Он опять мог видеть. Дэвид был окутан туманом силового поля, а его лицо — он знал — скрыто сиянием маски.
Частицы пыли, попадавшие в поле, немедленно тормозились и сгорали быстрыми искорками. Дэвид обнаружил, что окутан ими, и каждая вспыхивала даже ярче висящего над ним марсианского солнца.
Он похлопал по одежде и выбил пыль. С подозрением взглянул на скутер и попытался его завести. Раздался короткий, резкий звук, этим все и кончилось.
Придется идти. Ну и что? До фермы около двух миль, а у него вполне достаточно кислорода — перед тем, как отправить его наверх, марсиане наполнили цилиндры.
Теперь, кажется, он их понимал. Да, они знали о приближении бури. Более того, они могли сами ее и вызвать — уж о природе собственной планеты осведомлены они прекрасно. И послали его наверх, отлично зная, что спасение у него в кармане. Да, об этом его не предупредили. Но и в этом есть смысл. Раз уж человеку подарили такую штуку, то он обязан доказать, что достоин подарка, а иначе кому он нужен?
Дэвид шел вперед, мрачно улыбаясь. Что поделаешь, марсиане не слишком трепетно отнеслись к его жизни, но они ему нравились. Да, ему пришлось несладко, пока не сообразил в чем дело. Но сообразить-то следовало моментально. Сам виноват.
Между тем, силовой щит облегчал путешествие. Дэвид заметил, что он окутывал все тело до пят, и он не ступал на камни, но зависал где-то в четверти дюйма над ними. Казалось, он идет по пружинящей дорожке. Вместе с малой тяжестью, это позволяло двигаться ровными, мягкими скачками.
Он спешил. Больше всего на свете он желал оказаться в ванне.
Наконец, он достиг одного из шлюзов фермы. Худшее было позади, даже пыль, попадавшая в поле, стала вспыхивать реже. Он снял маску и спрятал ее.
фермачи возле шлюза опешили от изумления.
— Черт, это же Вильямс!
— Парень, где ты пропадал?
— Что случилось?
Но следующий вопрос ошеломил и заставил замолчать всех:
— Как ты прошел через бурю?
— Взгляните на его лицо, через какое-то время молчание было нарушено. — Как помидор без кожуры.
Конечно, это было преувеличение, но выглядел Дэвид не лучшим образом: руки и подбородок стали багрового цвета. Его усадили в кресло и послали за Хеннесом.
Минут через десять явился Хеннес. Во взгляде, брошенном на Дэвида, ясно читалась злоба, но не видно было ни намека на удовлетворение, что его работник остался жив.
— Что все это значит, Вильямс? — почти пролаял он.
— Я заблудился, — опустив глаза, холодно ответил Дэвид.
— Вот как это называется? Тебя нет двое суток, а потом появляешься и говоришь, что заблудился?
— Я решил пройтись и зашел слишком далеко.
— Ах, ты захотел подышать воздухом, потому и пропал на две ночи? Ты хочешь, чтобы я этому поверил?
— А что, разве пропал какой-то краулер?
Один из фермачей с неприязнью взглянул на Хеннеса:
— Что ты на него набросился, он же только что из бури.
— Не говори ерунды, — сплюнул Хеннес. — Если бы он попал в бурю, то никогда не вышел бы из нее.
— Я понимаю. Но ты на него взгляни.
Хеннес взглянул. Что тут скажешь?
— Ты что, действительно побывал в буре?
