Творения

И спутник мой воскликнул: «Горе! Горе!» —
И слова вымолвить не мог, охвачен грустью.
Угроза и упрек блестели в друга взоре.

18

Я мнил, что человечество — верховье, мы ж мчимся к устью,
И он крылом змеиным напрягал,
Блестя зубов ужасной костью.

19

И вдаль поспешно убегал,
Чтоб телу необходимый дать разбег
И старого движенья вал.

20

В глазах убийство и ночлег,
Как за занавеской желтой ссору,
Прочесть умел бы человек.

21

Мы оглянулись сразу и скоро
На наших сонных соседей:
Повсюду храп и скука разговора.

22

Все покорялось спячке и беседе.
Я вспомнил драку с змеем воина,^*
Того, что, меч держа, к победе

23

Шел. И воздух гада запахом, а поле кровию напоены
были, когда у ног, как труп безжизненный, чудовище легло.
Кипела кровию на шее трупа черная пробоина.

24

Но сердце применить пример старинный не могло.
Меж тем после непонимаемых метаний
Оно^* какой-то цели досягло

25

И, сев на корточки, вытягивало шею. Рой желаний
Его томил и мучил, чем-то звал.
Окончен был обряд каких-то умываний,

26

Он повернулся к нам — я в страхе умирал! —
Соседа сонного схватил и, щелкая,
Его съедал. Змей стряпчего младого пожирал!

27

Долина огласилась голкая
Воплем нечеловеческим уст жертвы.
Но челюсть, частая и колкая,

28

Медленно пожирала члены мертвы.
Соседей слабо убаюкал сон,
И некоторые из них пошли, где первый.

29

«Проснитесь! — я воскликнул. — Проснитесь! Горе! Гибнет он!» —
Но каждый не слыхал, храпел с сноровкой,
Дремотой унесен.