Том 2. Драматургия

Гипшанец говорит о человечестве! — Не употребляй во зло того священного имени, которое вы покрыли ужасом. — Какое вы имеете право гнать нас, нашу невинность, нравы? — Право жестокости и бесчеловечия! — Американец добр, человеколюбив; но с гипшанцами — с чудовищами — самая благость делается фурией. (Уходит.)

Явление четвертое

Дон Гусман, Фолет и американцы, которые готовят костер.

Дон Гусман

Итак, я лишусь тебя, нежная Цимара!

Фолет

Итак, я буду изжарен, кругленькая Соретушка, и земляки твои все то сожрут, что во мне есть хорошего и сочного? Чтобы дьявол их побрал с американским вкусом! Прости, мой дорогой Мадрид! Простите, все трактиры, где и пивал до храбрости и беспамятства! — Прости, милая философия, которая научила меня трусить вблизи и горячиться издали! — прости и ты, велемудрый Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо — алмаз философии! — Я чуть на ногах стою.

Дон Гусман

Ты еще более мучишь меня своею трусостию. К чему все твои восклицания? Они нам не помогут.

Фолет

Да что ж мне делать с такими скотами, которые не учили ни риторики, ни философии? — Чем можно растрогать тех, которые не умеют рассуждать ни obiective, ни subiective и которые в глаза не видывали Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда?

Дон Гусман

Чорт возьми твоего Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда!

Фолет

Не бранитесь, сударь! Нам очень худо, что его с нами нет. Он бы никогда не впал в заблуждение быть изжаренным. Если бы он не мог уговорить своим сиплым и величественным голосом всю эту американскую дрянь, по крайней мере он бы дал тягу с великим красноречием.

Дон Гусман

Да кончи это бога ради!

Фолет

Погодите немного: как скоро нас сожгут, тогда я вам ни слова не скажу более.

Дон Гусман

Нет ли с тобою ножа?

Фолет

Да что вам в нем? — Всю Америку перочинным ножичком не перережешь. Американцы не гусиные перья.

Дон Гусман

По крайней мере себя можем зарезать.

Фолет

Себя? — Разве я воробей или голубь? — Покорно благодарствую! Философия говорит, что я мысленное животное, одаренное разумом, и, следственно, могу других резать, когда не струшу.

Дон Гусман

Низкий трус!

Фолет

Могу сказать, что и вы не самый отчаянный герой, когда прибираетесь к ножичку.

Дон Гусман

Перестанешь ли ты меня терзать?

Фолет

Ни слова более! — Мне надобно еще покаяться прежде, нежели меня положат на сковороду. (Томным голосом.) Во имя философии и первого ее основателя в Андалузии Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда каюсь и клянусь всеми силлогизмами и софизмами, что я был великий плут. Иного обокрал при солнечном сиянии, иного ободрал ночною порою, иного поддел наверную, призывая всегда в помощь философию и мудреца Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда. Кого развел, кого сосватал — лгал, пил, плутовал, мошенничал. Простите меня! а я прощаю тех, которые со мною то же делали.

Дон Гусман

Можно ли выслушать терпеливо все, чем он меня мучит?

Фолет

Простите и вы меня! Кошелек ваш может быть самым лучшим переводчиком. Добродетели мои ему очень известны. — Я вам также прощаю, что за вас меня изжарят.

Дон Гусман

Кончи это! — (Американцам.) Друзья мои! Вы можете быть нашими спасителями. Возьмите этот кошелек и отпустите нас.

Фолет

Да, да, возьмите! Это очень здорово. С деньгами никогда желудок не болит.

Американцы бросают кошелек.

Дон Гусман

Видить ли, Фолет? И последнее наше средство ни к чему не служит.

Фолет

Очень вижу, что они глупы, как лошади. В Мадриде можно бы было уйти за это из-под виселицы.

Явление пятое

Дон Гусман, Фолет, Ацем и хор американцев.

Ацем

Бросьте их в костер.

Фолет

Ай! у меня уже рука отгорела!

Хор, окружая костры и держа зажженные пучки, поет.

Хор

Солнце! сих врагов природы
Мы тебе приносим в честь,
Нашей дни продли свободы
И пошли им праву месть.

Ацем

Должно, чтоб ты с светом разлучился.

Дон Гусман

Без Цимары он не мил.

Фолет