Два Голубя как два родные брата жили,Друг без друга они не ели и не пили;Где видишь одного, другой уж, верно, там;И радость и печаль, всё было пополам.Не видели они, как время пролетало;Бывало грустно им, а скучно не бывало. Ну, кажется, куда б хотеть Или от милой, иль от друга?Нет, вздумал странствовать один из них — лететь Увидеть, осмотреть Диковинки земного круга,Ложь с истиной сличить, поверить быль с молвой.«Куда ты?» говорит сквозь слез ему другой: «Что́ пользы по свету таскаться? Иль с другом хочешь ты расстаться?Бессовестный! когда меня тебе не жаль,Так вспомни хищных птиц, силки, грозы ужасны, И всё, чем странствия опасны!Хоть подожди весны лететь в такую даль:Уж я тебя тогда удерживать не буду.Теперь еще и корм и скуден так, и мал; Да, чу! и ворон прокричал: Ведь это, верно, к худу. Останься дома, милый мой! Ну, нам ведь весело с тобой!Куда ж еще тебе лететь, не разумею;А я так без тебя совсем осиротею.Силки, да коршуны, да громы только мне Казаться будут и во сне;Всё стану над тобой бояться я несчастья: Чуть тучка лишь над головой,Я буду говорить: ах! где-то братец мой?Здоров ли, сыт ли он, укрыт ли от ненастья!» Растрогала речь эта Голубка;Жаль братца, да лететь охота велика:Она и рассуждать и чувствовать мешает.«Не плачь, мой милый», так он друга утешает:«Я на три дня с тобой, не больше, разлучусь.Всё наскоро в пути замечу на полете,И осмотрев, что есть диковинней на свете,Под крылышко к дружку назад я ворочусь.Тогда-то будет нам о чем повесть словечко!Я вспомню каждый час и каждое местечко;Всё расскажу: дела ль, обычай ли какой, Иль где какое видел диво.Ты, слушая меня, представишь всё так живо,Как будто б сам летал ты по свету со мной».Тут — делать нечего — друзья поцеловались, Простились и расстались.Вот странник наш летит; вдруг встречу дождь и гром;Под ним, как океан, синеет степь кругом.Где деться? К счастью, дуб сухой в глаза попался; Кой-как угнездился, прижался К нему наш Голубок;Но ни от ветру он укрыться тут не мог,Ни от дождя спастись: весь вымок и продрог.Утих по-малу гром. Чуть солнце просияло,Желанье позывать бедняжку дале стало.Встряхнулся и летит, — летит и видит он:В заглушьи под леском рассыпана пшеничка.Спустился — в сети тут попалась наша птичка! Беды со всех сторон! Трепещется он, рвется, бьется;По счастью, сеть стара: кой-как ее прорвал,Лишь ножку вывихнул, да крылышко помял!Но не до них: он прочь без памяти несется.Вот, пуще той беды, беда над головой! Отколь ни взялся ястреб злой; Не взвидел света Голубь мой! От ястреба из сил последних машет.Ах, силы вкоротке! совсем истощены!Уж когти хищные над ним распущены;Уж холодом в него с широких крыльев пашет.Тогда орел, с небес направя свой полет, Ударил в ястреба всей силой —И хищник хищнику достался на обед. Меж тем наш Голубь милой,Вниз камнем ринувшись, прижался под плетнем. Но тем еще не кончилось на нем:Одна беда всегда другую накликает.Ребенок, черепком наметя в Голубка,— Сей возраст жалости не знает,—Швырнул и раскроил висок у бедняка.Тогда-то странник наш, с разбитой головою,С попорченным крылом, с повихнутой ногою, Кляня охоту видеть свет,Поплелся кое-как домой без новых бед.Счастлив еще: его там дружба ожидает! К отраде он своей,Услуги, лекаря и помощь видит в ней;
