Том 3. Басни, стихотворения, письма

И без коварности друг на друга глядели:
   Как будто б были все они одной семьи.
Меж прочим, тут пастух увидел близко речки
Вкруг волка ластились две смирные овечки,
А он в знак дружества овечек сих лизал.
Собаки вдалеке от них спокойно спали.
   Пастух, приметя то, сказал:
   «Конечно, на волков всклепали.
    Что будто бы они
  Охотники кратить овечьи дни,
И будто бы еще про них вещает слава,
    Овец в леса таскать
    И тамо их гладать
    В том волчья вся забава;
А мне так кажется, противно то уму,
   Чтоб слуху веровать сему;
Вот волк и вот овца; они, резвясь, играют,
   Здесь их не в ссоре вижу я.
   Они, как будто бы друзья,
Друг к другу ластятся, друг друга обнимают.
Нет! слухам верить я не буду никогда;
Что волки бешены, пустые то лишь враки;
Коль ссорятся они с овцами иногда,
Так верно их мутят коварные собаки.
   Сошлю собак из стада вон».
Как соврал мой пастух, так сделал после он.
     Собак оставил,
И стадо без собак в леса гулять отправил;
     За ними вслед
    Сам издали идет
И видит волка с три бегущих к стаду прямо;
   Но мой пастух не оробел
И подозрения нимало не имел;
Он мыслит: волки те резвиться будут тамо,
И что они идут к овечкам для игры;
Но волки те овец изрядно потазали
     И доказали,
Что на картинах лишь к овцам они добры.
А мой совет: к словам пустым не прилепляйся,
Ни описаниям пристрастным не вверяйся,
Старайся боле сам людей ты примечать,
И истинну хвалу от ложной различать.

Роди́ны

Вчерась приятеля в кручине я застал,
По комнате, вспотев, он бегал и страдал.
Мял руки, пальцы грыз, таращил кверху взоры.
  Я мыслил, что его покрали воры,
   Спросил: в каких он хлопотах?
А он с досадою сказал, что он в родах,
  Немало удивлен таким ответом,
   Я о приятеле тужил
     И заключил,
Что час уже пришел ему расстаться с светом,
И в простодушии там поднял я содом.
   Собрался вкруг его весь дом.
Со страхом на его страданье все смотрели,
    Помочь ему хотели,
     Да не умели.
И наконец настал родов опасный час.
   Ко удивленью наших глаз,
Мы думали, что он родит сынка иль дочку;
Но мой шалун родил негодной прозы строчку.

Червонец и полушка

   Не ведаю, какой судьбой
    Червонец золотой
   С Полушкою на мостовой
      Столкнулся.
  Металл сиятельный раздулся,
Суровый на свою соседку бросил взор
   И так с ней начал разговор:
«Как ты отважилась, со скаредною рожей,
   Казать себя моим очам?
Ты ведь презренная от князей и вельможей,
Ты, коей суждено валяться по сумам!
Ужель ты равной быть со мною возмечтала?» —
«Никак», с покорностью Полушка отвечала,
«Я пред тобой мала: однако не тужу
И столько ж, как и ты, на свете сем служу
   Я рубищем покрыту нищу
И дряхлой старостью поверженну во прах
Даю хоть грубую, ему полезну пищу,
И прохлаждаю жар в запекшихся устах;
Лишенна помощи, младенца я питаю