Том 2

Государственную думу могло бы гарантировать право выборов” — была отвергнута. Резолюции эти предварительно обсуждались на заводских с.-д. группах, и когда выяснилось, например, в группе Невского судостроительного завода, что резолюция ликвидаторов не встретила сочувствия, сторонники ее обязались не выставлять ее на митинге перед беспартийной массой, а поддержать принятую группой. К чести их следует заметить, что они исполнили свое слово. Зато антиликвидаторы ответили такой же лояльностью, проводя в уполномоченные Гудкова, которого, имея большинство на заводе, могли “провалить”. Было бы не плохо, если бы была хоть капля такого же чувства ответственности у “Луча”, который так хорошо умеет писать о том, чего не было на заводах, но который умолчал о вышеупомянутой резолюции на Невском, резолюцию же путиловцев вдобавок еще исказил.

Итак, рабочие боролись за выборы и добились выборов. Пусть извлекут из этого урок петербургские эсеры, так безуспешно выступавшие на Невском судостроительном заводе против выборов.

Рабочие боролись за выборы под лозунгом демократической республики. Пусть извлекут из этого урок фетишисты “частичных реформ”, ликвидаторы из “Луча”.

2. Наказ депутату

“Разъяснительные” забастовки еще не были ликвидированы, когда собрался съезд уполномоченных. Можно было заранее сказать, что наказ, выработанный Петербургским комитетом и одобренный крупными заводами Питера (Путиловский, Невский судостроительный заводы, Паль), будет принят уполномоченными. И, действительно, наказ был принят подавляющим большинством при незначительной группе воздержавшихся ликвидаторов. Попытки последних помешать голосованию были встречены возгласами “не мешайте!”.

В своем наказе депутату уполномоченные говорят о “задачах пятого года”, о том, что задачи эти “остались не разрешенными”, что экономическое и политическое развитие России “делает их разрешение неминуемым”. Борьба рабочих и революционных крестьян за низвержение царизма, вопреки соглашательской политике кадетской буржуазии, борьба, вождем которой может быть только пролетариат, — вот что могло бы разрешить, по наказу, задачи пятого года (см. “Наказ” в “Социал- Демократе” № 28–29).

Как видите, это далеко не то, что либерально-ликвидаторский “пересмотр аграрных постановлений III Думы” или “всеобщие выборы в Государственную думу” (см. платформу ликвидаторов).[130]

Петербургские рабочие остались верными революционным традициям нашей партии. Лозунги революционной социал-демократии, и только они, получили признание съезда уполномоченных. На съезде решали вопрос беспартийные (из 82 уполномоченных 41“просто социал-демократов” и беспартийных), и если даже на таком собрании принят наказ Петербургского комитета, то это значит, что лозунги Петербургского комитета имеют прочные корни в чувствах и мыслях рабочего класса.

Как отнеслись ко всему этому ликвидаторы? Если бы они верили в свои взгляды и не хромали по части политической честности, они повели бы открытую борьбу против наказа, выставив свой наказ, или, потерпев поражение, сняли бы со списков своих кандидатов. Выставили же они свой список кандидатов в выборщики в противовес списку антиликвидаторов, — почему было не выставить также открыто свои взгляды, свой наказ? И когда прошел наказ антиликвидаторов, почему было не заявить честно и открыто, что они, как противники наказа, не могут быть выбираемы в качестве будущих защитников наказа, что они снимают свои кандидатуры, очищая место сторонникам наказа? Ведь это элементарное правило политической честности. Или, может быть, ликвидаторы обошли наказ потому, что вопрос недостаточно полно дебатировался, а на съезде дело решилось голосами беспартийных? Но почему в таком случае они не подчинились решению 26 уполномоченных социал- демократов, нелегально собравшихся за несколько дней до съезда уполномоченных и после дискуссии принявших платформу антиликвидаторов (большинством 16 против 9 при одном воздержавшемся), причем на собрании присутствовали и лидеры ликвидаторов и их уполномоченные? Какими высшими соображениями руководствовались ликвидаторы, попирая одновременно и наказ всего съезда, и волю 26 с.-д. уполномоченных? Очевидно, тут могло быть только одно соображение: насолить антиликвидаторам и “как-нибудь” протащить своих людей. Но в том-то и дело, что если бы ликвидаторы пошли в открытую борьбу, они не провели бы ни одного своего сторонника, ибо для всех было ясно, что ликвидаторский “пересмотр аграрных постановлений III Думы” не найдет сочувствия среди уполномоченных. Оставалось одно: спрятать свое знамя, прикинуться сторонниками наказа, заявляя, что “собственно мы тоже за такой же почти наказ”, и “как-нибудь” провести своих людей. Они так и поступили. Поступая же так, ликвидаторы признали свое поражение, зачислив себя в политические банкроты.

Но заставить противника свернуть свое знамя, т. е. заставить его признать негодность своего знамени, т. е. заставить его признать идейное превосходство своего врага — это именно и значит одержать моральную победу.

И вот “странность”: у ликвидаторов — “широкая рабочая партия”, у антиликвидаторов же только “заскорузлый кружок”, и все-таки “узкий кружок” победил “широкую партию”!

Каких только чудес не бывает на свете!..

3. Единство как маска и выборы депутата

Когда буржуазные дипломаты готовят войну, они начинают усиленно кричать о “мире” и “дружественных отношениях”. Если какой-нибудь министр иностранных дел начинает распинаться за “конференцию мира”, то так и знайте, что “его правительство” уже отдало заказ на новые дредноуты и монопланы. У дипломата слова должны расходиться с делом, — иначе какой же он дипломат? Слова — это одно, дело — совершенно другое. Хорошие слова — маска для прикрытия скверных дел. Искренний дипломат — это сухая вода, деревянное железо.

То же самое следует сказать о ликвидаторах с их фальшивыми криками об единстве. Недавно тов. Плеханов, сторонник объединения в партии, писал по поводу резолюций ликвидаторской конференции,[131] что “от них на десять верст несет дипломатией”. И затем тот же тов. Плеханов назвал их конференцию “раскольнической”. Прямее говоря, ликвидаторы обманывают рабочих дипломатическими криками об единстве, ибо они, говоря об единстве, творят раскол. И, действительно, ликвидаторы — это дипломаты в социал-демократии, прикрывающие хорошими словами об единстве скверное дело чинимого ими раскола. Когда ликвидатор распинается за единство, то так и знайте, что он уже попрал единство во имя раскола.

Выборы в Петербурге являются прямым тому доказательством.

Единство — это, прежде всего, единство действий социал-демократически организованных рабочих внутри рабочего класса, еще неорганизованного, еще не просвещенного светом социализма. Социал- демократически организованные рабочие ставят на своих собраниях вопросы, обсуждают их, выносят решения и потом, как единое целое, выступают перед беспартийными с этими решениями, безусловно обязательными для меньшинства. Без этого нет и не может быть единства социал-демократии! Было ли такое решение в Петербурге? Да, было. Это — решение 26 социал-демократических уполномоченных (обоих направлений), принявших платформу антиликвидаторов. Почему не подчинились ликвидаторы этому решению? Почему они сорвали волю большинства с.-д. уполномоченных? Почему они попрали единство с.-д. в Петербурге? Потому, что ликвидаторы — дипломаты в социал-демократии, творящие раскол под маской единства.

Далее, единство — это единство действий пролетариата перед лицом всего буржуазного мира. Представители пролетариата выносят решения и проводят их, выступая как единое целое, при условии подчинения меньшинства большинству. Без этого нет и не может быть единства пролетариата! Было ли такое решение у петербургского пролетариата? Да, было. Это — антиликвидаторский наказ, принятый большинством съезда уполномоченных. Почему ликвидаторы не подчинились наказу уполномоченных? Почему они сорвали волю большинства уполномоченных? Почему они попрали единство рабочего класса в Петербурге? Потому, что ликвидаторское единство — дипломатическая фраза, прикрывающая политику срыва единства…

Когда ликвидаторы, срывая волю большинства, проводя колеблющихся (Судаков), раздавая посулы самого дипломатического свойства, заполучили наконец трех выборщиков, — возник вопрос, как быть?

Единственный честный выход был жеребьевка. И антиликвидаторы