формы: контроль через активы с отчетностью со стороны руководителей и контроль через восстановление демократической выборности в нашей партии, когда члены партии имеют право отводить любого кандидата, критиковать, сколько влезет, и заставить руководители отчитаться перед партийной массой.
Пятый вопрос. Что значит воспитывать кадры на их собственных ошибках? Ленин учил нас, что лучшее средство воспитать кадры, вырастить и выработать резерв партии или другой организации — это воспитывать их на их собственных ошибках. Что это значит? Это значит помочь кадрам вовремя вскрыть их ошибки; помочь каждому работнику, каждому руководителю вовремя вскрыть свои ошибки, помочь им честно признать эти ошибки и помочь им исправить свои ошибки честно и до конца, не боясь того, что на этом можно, как говорят, нажить врагов.
Мало найдется ли людей или работников, которым неприятно, но надо учить людей вооружиться мужеством, чтобы выслушивать критику, приучить себя и на этом дать возможность работникам идти вверх, расти.
Некоторые примеры. Вы помните о наших ошибках по коллективному строительству в 1930 году, когда говорилось о головокружении от успехов. Центральный Комитет партии взял твердую линию на беспощадную критику наших кадров. А тогда ведь, как колхозы создавались, было большое соревнование между областями, кто больший процент коллективизации выполнит. Приходила группа пропагандистов в село, собирали 500–600 домов в селе, собирали сход и ставили вопрос, кто за коллективизацию. Причем делали очень прозрачные намеки: если ты против коллективизации, значит ты против Советской власти. Мужики говорили: мы что, организуйте, мы за коллективизацию. После этого летели телеграммы в Центральный Комитет партии, что у нас коллективизация растет, а хозяйство оставалось на старых рельсах. Никаких коллективов, было только голосование за коллективизацию.
Когда мы по Московской области проверили, то оказалось, будто бы 85 % было коллективизировано в 1930 году. Сколько в этих процентах результативного и сколько фактического? Вышло, что всего-навсего 8 % коллективизации вместо 85. Вот вы качаете головой, а ведь у всех было так. Эта болезнь была общая, каждая область была заражена этой болезнью в большей или меньшей степени.
Центральный Комитет ударил по этим ошибкам. Кадры наши сумели повернуть это дело, и мы на этом вырастили наши кадры. Если бы не вскрыли мы этих ошибок, если бы Центральный Комитет стал опасаться того, что мы кое-какие кадры растеряем, что вызовем недовольство, если бы Центральный Комитет стал бояться гладить кое-кого против шерсти, если бы Центральный Комитет пошел против этого течения, мы бы загубили все дело и все наши кадры деморализовали. Мы погубили бы рост сельскохозяйственных кадров, рост колхозов. Теперь мы имеем неплохих руководителей колхозного движения, тем, что вскрыли их ошибки до конца, заставили признать эти ошибки, выйти на новую дорогу.
Другой пример — Шахтинское дело, большой просчет был бы у нас у всех, что было бы с нами, если бы мы не взялись по-настоящему, по-большевистски дать возможность нашим кадрам на своих ошибках воспитываться, — загубили бы дело промышленности. Многие товарищи испугались, что идти против течения — значит нажить себе врагов. Руководство Центрального Комитета партии развернуло самокритику, беспощадную самокритику, и мы выиграли. Вскрыли свои ошибки и на этом воспитали свои хозяйственные кадры. С того времени мы имеем действительные, настоящие хозяйственные кадры. С тех пор — после Шахтинского дела — прошло десять лет, и у нас выросли большевистские великолепные кадры и по техническому руководству. Этих кадров не было бы, они были бы деморализованы, дезорганизованы, если бы мы поддались хотя бы на минуту соображениям о том, что ежели пойти против течения, мы можем обидеть людей, нажить себе врагов.
Вот что значит воспитать кадры на их собственных ошибках. Вот что значит иметь мужество честно признать свои ошибка проанализировать их и найти пути для их исправления. Только в такой обстановке растут и закаляются кадры, так учил нас Ленин, и эти слова Ленина несколько раз оправдываются в наших глазах.
Шестой вопрос — что значит щадить кадры? И как вообще можно их сохранить и выращивать? Щадить кадры. Очень многие товарищи думают так, что ежели смягчить ошибки некоторых товарищей, ежели их смазать и сказать об ошибках товарищей только наполовину, то мы пощадим кадры и сохраним их. Правильно это или неправильно? Тот, кто думает, что замазывать ошибки наших кадров — значит сохранить их, пощадить их, он губит кадры, наверняка он губит кадры. Смягчать ошибки наших кадров, замазывать их — это значит не щадить кадры, а губить. Губить.
Я хотел бы выдвинуть опять несколько фактов из области так сказать, практической работы некоторых наших очень ответственных руководителей. Это было у товарища Серго, которого я уважаю не меньше, а больше, чем некоторые товарищи, но об ошибках его я должен здесь сказать для того, чтобы дать возможность и нам, и вам поучиться.
Взять его отношения с Ломинадзе. У Ломинадзе замечались довольно серьезные ошибки по партийной и по государственной линии. Еще с 1926-27-28 годов об этих ошибках знал товарищ Серго больше, чем любой из нас. Он нам не сообщал о них, полагаясь на себя, что он сумеет это выправить сам, беря на себя слишком много в этом деле. Он имел с ним богатую переписку — товарищ Серго с Ломинадзе. Мы впоследствии, только через 8 или 9 лет после того, как эти письма были написаны, мы впоследствии в ЦК узнали, что они были антипартийного характера. Товарищ Серго нам об этом не сообщал по доброте своей исключительно, само собою ясно, надеялся его исправить.
Так как мы не знали настоящего нутра Ломинадзе, мы, ЦК не знал, то мы его стали выдвигать на некоторые посты для того, чтобы посмотреть, что из него получится. Очень трудно человека распознать. Есть одно средство — рискнуть поставить, дать ему максимум ответственности и поглядеть, что из этого выйдет. На этот риск пошли, поставили секретарем Закавказской партийной организации. Если бы мы знали о переписке Серго, мы бы этого ни в коем случае не допустили, не поставили бы на этот пост. Но мы не знали. Поставили. Оказалось потом, что человек работает не за партию, а против партии.
В этот период как раз товарищ Серго получил одно очень нехорошее, неприятное и непартийное письмо от Ломинадзе. Он зашел ко мне и говорит: “Я хочу тебе прочесть письмо Ломинадзе”. — “О чем там говорится?” — “Нехорошее”. — “Дай мне, я в Политбюро доложу, ЦК должен знать, какие работники есть”. — “Не могу”. — “Почему?” — “Я ему дал слово”. — “Как ты мог дать ему слово, ты — председатель ЦКК и хранитель партийных традиций, как ты мог дать человеку честное слово, что антипартийное письмо о ЦК и против ЦК не покажешь Центральному Комитету? И что, ты будешь иметь с ним, с Ломинадзе, секреты против ЦК? На что это похоже, товарищ Серго, как ты мог пойти на это?” — “Вот не могу”. Он просил несколько раз, умолял прочитать. Ну, видимо, морально он хотел со мной разделить ответственность за те секреты, которые у него имелись с Ломинадзе, не разделяя, конечно, его взглядов, безусловно, против ЦК. Чисто такое дворянское отношение к делу, по-моему, рыцарское, я бы сказал. Я ему говорю, что его участником в таком секрете не хочу быть, я до сих пор считаюсь членом ЦК. Письмо дашь, я немедленно пошлю членам Политбюро, чтобы знали, какие работники имеются, я вот ЦК доложу, и так сказал Серго: “Ты его загубишь, Ломинадзе”, — “Почему? Вот если ты на этом малом, — письмо антипартийное, но не такое, чтобы за него можно было исключить из партии, — если ты на этом малом скажешь о письме членам ЦК, то на большом Ломинадзе поостережется. Если же ты эту штуку спрячешь от ЦК и будешь отстаивать, Ломинадзе и впредь будет надеяться, что можно и впредь некоторые ошибки против ЦК допускать, так как есть люди, которые его могут защитить, и Ломинадзе может повторять эти ошибки, но потом он может попасться на большем, и если он на большем попадется, мы его разгромим вдребезги, пыли от него не останется. Ты его губишь, ты думаешь, что ты его щадишь — Ломинадзе. По-обывательски, может быть, так выходит, но по-настоящему, по-большевистски если смотреть, ты его губишь, потому что ты вовремя его не одергиваешь”. Он говорит, что такие письма и раньше получал. Значит плохо, ты его погубил наверняка, ты его поставил под удар ЦК, потому что он теперь на большем попадется и его не пощадят.
Оно так и вышло. Попался на большем. Ну, конечно, никто так не переживал эту трагедию, как Серго, потому что лично доверял человеку, а он его личное доверие обманул. Он требовал расстрела Ломинадзе. Такая крайность. От его защиты перешел к расстрелу. Мы сказали: “Нет, мы расстреливать его не будем, арестовывать не будем, даже исключать из партии не будем. Мы его просто выведем из состава ЦК”. Вот вам пример, товарищи, пример человека, товарища Серго, через руки которого проходили десятки тысяч людей, который тысячи замечательных хозяйственников и партийцев вырастил. Вот, видите ли, вот такая штука получается, когда замазываешь, скрываешь ошибки товарища и вовремя его не одергиваешь, а, наоборот, прикрываешь, — губишь его, наверняка губишь.
