Письмо К.Е. Ворошилову 23 марта 1930 года
Сов. секретно.
Тов. Ворошилову.
Получил оба документа, и объяснительную записку т. Тухачевского, и “соображения” Штаба. Ты знаешь, что я очень уважаю т. Тухачевского, как необычайно способного товарища. Но я не ожидал, что
Как мог возникнуть такой “план” в голове марксиста, прошедшего школу гражданской войны?
Я думаю, что “план” Тухачевского является результатом модного увлечения “левой” фразой, результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом. Поэтому-то анализ заменен в нем “игрой в цифири”, а марксистская перспектива роста Красной Армии — фантастикой.
“Осуществить” такой “план” — значит наверняка загубить и хозяйство страны и армию. Это было бы хуже всякой контрреволюции.
Отрадно, что Штаб РККА, при всей опасности искушения, ясно и определенно отмежевался от “плана” т. Тухачевского.
23 марта 1930 г.
Твой
ПРИМЕЧАНИЕ
11 января 1930 года командующий войсками Ленинградского военного округа М.Н. Тухачевский обратился к наркому по военным и морским делам и начальнику вооружений РККА с запиской, в соответствии с которой в Красной Армии мирного времени предлагалось иметь 260 стрелковых и кавалерийских дивизий, 50 дивизий артиллерийского РГК, не считая тяжелой и минометов, 225 пулеметных батальонов, 40000 самолетов и 50000 танков. По приказанию К.Е. Ворошилова проект Тухачевского был рассмотрен Штабом РККА. В заключении, подготовленном Б.М. Шапошниковым, говорилось, что “экономический рост нашего Союза и наличие отработанного запаса не дают пока, по моему мнению, возможностей реализовать запроектированную армию в 245 стрелковых дивизий”.
Сталинское письмо было оглашено Ворошиловым на заседании РВС СССР 13 апреля 1930 года.
См. также: Письмо М.Н. Тухачевскому 7 мая 1932 года.
Записка В.М. Молотова (ранее 20 апреля 1930 года)
Конечно, надо грубее сказать, что у него нет особой линии, и он сам
ПРИМЕЧАНИЕ
Ответ на обороте записки Молотова на одном из заседаний Политбюро:
“Мы должны считаться с категорическим заявлением т. Баумана, что он не является сторонником какой-то особой линии в нашей партии, хотя он и допустил примиренческое отношение к “левым” загибщикам.
Подходит ли это место из моего заключительного слова на МК. Может быть, сказать крепче, что у Баумана нет особой линии?”.
Записка В.М. Молотову 5 мая 1930 года
Я думаю, что до Онеги провести можно. Что касается Северной части канала, пока ограничиться разведкой, имея в виду ее постройку главным образом силами ГПУ. Одновременно надо поручить еще раз подсчитать расходы по осуществлению первой части. 20 миллионов плюс 70 миллионов. Слишком много.
ПРИМЕЧАНИЕ
5 мая 1930 года ПБ признало целесообразной постройку всего Балтийско-Беломорского канала. В решении говорилось:
“В расчетах по составлению планов работ постройки южной части канала исходить из необходимости:
1) приступить к работам по сооружению этой части канала (от Ленинграда до Онежского озера) со следующего хозяйственного года и окончить их на протяжении двух лет; 2) вести работы с расчетом прорытия канала глубиной, допускающей прохождение судов с осадкой в 18 футов.
Общая стоимость всех работ по постройке южной части канала не должна превышать 60 миллионов рублей.
Поручить НКПС с участием военного ведомства и ОГПУ произвести геологические изыскания по прорытию северной части канала (от Онежского озера до Белого моря)”.
При определении стоимости работ по постройке северной части канала было решено учитывать возможность привлечения к этим работам заключенных.
На обороте записки ответ Молотова: “У меня сомнения в целесообразности канала. Записку я прочел. Экономическая сторона не подработана (не ясна). Не дать ли на подработку это дело! Молотов”.
5 октября 1930 года ПБ предложило ОГПУ точно руководствоваться решением от 5 мая 1930 года, а вопрос об ассигнованиях Беломорстроя отложить до рассмотрения контрольных цифр на 1931 год.
См.: Письмо В.М. Молотову 7 сентября 1930 года.
