руках. У нее в кармане лежал ключ от двери в Патио де лос Наранхос и поэтому они легко смогли попасть во дворец. Слуга на глаза не показывался, и Софья подумала, не сбежал ли он вообще, испугавшись ее проклятий. Не беда, завтра она найдет прислугу.
– Иди сюда, Энрике. Здесь грязь по колено, но все это дождется своего часа. Вот сюда, наверх по лестнице, осторожнее, не поскользнись, – вела их за собой Софья.
– Не поскользнусь, сеньорита, – с любовью в голосе ответил он.
Как Энрике ее обожал, свою Гитаниту. Он благодарил Господа и всех святых, что разбойники в Касересе не забили его до смерти, и он продолжал ей служить.
У Софьи не было ни кремней, ни спичек, хотя кругом и валялись огарки свечей. Уже и луна сошла с небосклона, но их глаза привыкли к темноте и они не заблудились во мраке дворца. В неверном свете звезд, Софья могла разглядеть, что стены украшены фресками, под слоем покрывавшей их грязи угадывались очертания и даже благородные цвета другой действительности.
Наконец они подошли к резной двери спальни Роберта.
– Подожди немного, – сказала Софья.
Она достала из своего необъятного кармана еще один ключ, отперла дверь и заглянула внутрь.
Когда она собиралась вымыть Роберта, то Индаленсьо принес лампу, сообщив ей, что масла в ней немного. Когда Софья уходила, то оставила ее в спальне Роберта. Лампа и сейчас еле мерцала, но ее скупого света хватило, чтобы разглядеть лежавшего в постели Роберта. Спал он беспокойно, то и дело ворочался, что-то во сне бормотал и скрипел зубами. Но главное – он был здесь и спал не на полу, а в кровати. Софья прикрыла дверь, но запирать ее не стала.
Открыв еще одну дверь, Софья сказала:
– Рафаэль и я будем спать здесь.
Эту комнату Софья приглядела еще до своего ухода. Из коридора в комнату падал слабый свет, и кое- что разглядеть можно было. Почти вся эта комната была задрапирована в черное, но здесь имелась огромная кровать с пологом и простыни, пожелтевшие и слежавшиеся, но достаточно чистые. Энрике отодвинул занавесь полога и положил мальчика на кровать.
– Мамочка, – пролепетал во сне Рафаэль.
Софья наклонилась к нему и поцеловала его в щеку.
– Я здесь, ангелочек, спи. – Она распрямилась и повернулась к Энрике. – В конце коридора есть маленькая комнатка, ты можешь спать там.
Он кивнул, ничего не сказал и вышел из покоев. Постояв с минуту в коридоре и убедившись в том, что кругом спокойно, Энрике снял с себя сюртук, сложил его и уложил около двери. Положив на него голову, он через секунду крепко спал.
Когда Софья проснулась, в комнате по-прежнему стояла непроглядная темень. Как так? – задала себе вопрос она. Этого не могло быть. Софья как можно тише встала с постели. Рафаэль, свернувшись калачиком, безмятежно спал. По левую сторону от себя она различила слабую полоску света и пошла на нее, выставив вперед руки. Медленно двигаясь, как идут в незнакомом помещении, Софья наткнулась на окно. Нащупав закрывавшие его портьеры, она попыталась их раздвинуть и они в ее руках рассыпались в прах. В комнату ворвался золотистый свет солнечного дня. Софья распахнула окно настежь и глубоко вдохнула свежий, пьянящий воздух. Несмотря на парящее вокруг запустение она почувствовала радостное облегчение. В жизни что-то стало проясняться.
Две застекленные двери выходили в патио, за ними раскинулось море стен, пристроек, украшений и завитушек дворца Мендоза. На солнце сверкала красная черепица крыши. Тут и там островки зеленого мха и сочная зелень стеблей одичавших растений облюбовали трещины стен, образуя причудливые узоры. Софья открыла эти окна-двери и вышла на балкон. Цветы и деревья в патио внизу уже давно высохли и погибли, через густое переплетение этих мертвых стволов, ей удалось различить фонтан, изготовленный рукой мастера из редкого камня голубого цвета. Под ней, с балкона, спускались вниз висячие сады – зелено- фиолетовый ковер глициний.
– Мамочка?
Она повернулась и подошла к кровати, где сидел проснувшийся только что Рафаэль. Он ручонками протирал глаза.
– Доброе утро, дорогой мой.
– Где мы, мамочка?
– Во дворце, в твоем дворце. Идем посмотрим, Рафи.
Он слез с высокой кровати и подошел к ней. Софья взяла его на руки.
– Погляди, разве это не великолепно?
– Все такое большое, – неуверенно произнес он. – Это правда, дворец?
– Да, дворец, и он твой.
– Значит я тогда герцог?
– Нет, миленький мой. Ты не герцог, ты – принц. – Она подбросила его в воздух и опустила на пол. – Давай походим по нему, давай? Можем начать отсюда, с этой комнаты.
Софья осмотрела стоявшую вокруг них мебель и стала срывать со стен и кресел ветхие черные тряпки. Под ними открывались то красивые кресла, то диван изумительной работы, то прекрасные обои или великолепные мозаичные орнаменты. Драпировка на этих изделиях отлично защитила их от пыли, грязи и разрушающего воздействия жаркого солнца. Ярко-красные, сочно-зеленые и небесно-голубые цвета ничуть не утратили своей насыщенности и глубины.
– Это, наверное, единственное во дворце место, которое не покрыла шестилетняя пыль. Взгляни Рафи, интересно, а что там за этими дверями?
