Софья покачала головой.
– Нет, Пабло, не в тебе. Мне и в голову не могло прийти, что в один прекрасный день ты этого захочешь. Я над этим никогда не думала и поэтому не хотела беременности, будучи уверенной в том, что тебе это ни к чему.
Теперь настала его очередь застыть в недоумении.
– Как ты могла пойти на такое?
– Ну, это не очень сложно. Женщины в таборе знают, какие травы помогают в этом.
– Но это же убийство! То же самое, в чем тебя обвиняли там, я имею в виду случай с твоей дочерью.
– Избавляться от ребенка во чреве или после его рождения – да, это убийство. И кстати, вразрез с законом цыган. Только чужачки домогались у нас трав, которые приводят к выкидышу. Но получали они от нас лишь порубленную петрушку, слегка приправленную другими травами, чтобы не смогли распознать. Но существует много способов оставаться бесплодной столько, сколько потребуется: есть растения, которые позволяют женщине не иметь ребенка. Это наш закон не запрещает.
– А закон церкви запрещает, – жестко произнес Пабло.
– Я думала, что делаю так, как ты хотел, Пабло. И если, я огорчила тебя, то очень сожалею об этом. – Софья ни о чем не сожалела.
Как можно было родить ребенка и не знать от кого он? От Пабло или от Карлоса? Если бы рожденный младенец имел светлые волосы и серые глаза, что тогда? Как бы на это посмотрел Пабло? Нет, родить было рискованно.
– Не верю я, чтобы ты сожалела об этом. – Он поднялся с кровати и подошел к ней, глядя в ее отражение в зеркале. – Посмотри сначала на себя, а потом на меня. Зачем тебе ребенок с такой же отметиной, которая лежит на его отце?
Он опять отвернулся от нее.
– Какой же я дурак. Иногда я убеждал себя в том, что ты действительно привязана ко мне, но потом понял в чем, оказывается, дело.
Софья вскочила.
– Пабло, не говори этого! Это неправда. Я привязана к тебе, действительно привязана. Я всегда видела в тебе мужчину и только мужчину, а не твои изъяны. Ты должен верить мне. Куда ты?.. Не уходи… Пожалуйста…
Он захлопнул за собой дверь, прежде чем она успела ему договорить до конца свои мысли.
Минут через двадцать в комнату постучалась Хуана. Софья, полуодетая, так и осталась сидеть за туалетным столиком.
– Донья Софья, к вам матадор.
Она вздрогнула и почувствовала, как по телу прошел озноб. Подумаешь о дьяволе, часто говорила Фанта, и увидишь его хвост.
– Скажи ему, чтобы обождал в патио, я сейчас выйду. – Софья вытерла слезы и припудрила лицо.
Затем взглянула на розовое платье, но вспомнив, что она без корсета, так как у нее не было времени, чтобы надеть его, решила лишь накинуть поверх юбок платье из желтого сатина. Слегка затянув на нем пояс, она прихватила с собой еще и черный лакированный веер. Софья была на удивление спокойна, и она с удовлетворением отметила, что у нее не дрожат руки, хотя недавний разговор с Пабло ее сильно встревожил. В патио она вышла в весьма решительном настроении.
Карлос ждал ее у покрытых розовыми цветами олеандров посреди внутреннего дворика. Облачения тореадора на нем еще не было.
– Что тебе нужно здесь? – спросила Софья. – И почему ты не одет для корриды?
– Я искал Пабло. Кое-какие осложнения с быками. Те, которых мы вчера смотрели на ранчо, не прибыли. Вместо них прислали других.
– Его здесь нет и Хуана должна была сказать тебе об этом.
– Она и сказала.
– Тогда почему ты не ищешь его в другом месте?
Он шагнул вперед и коснулся рукой ее плеча, его пальцы скользнули ниже и теперь лежали на ее груди.
– Я хотел видеть тебя. Не отталкивай меня, Софья, пожалуйста… Что случилось?
– У меня вышел спор с Пабло.
Его глаза сузились.
– О чем вы спорили с ним?
– Не о том, о чем ты думаешь. Пабло хочет жениться на мне.
– Ты не можешь выйти за него! – злобно прорычал он. – Я этого не допущу. Кроме того ты уже замужем.
– Мне это известно. Он говорит, что все может устроить.
– Как это «устроить»?
– Не знаю как. Видимо, богатство Мендоза все может сделать. Они могут купить все, что хочешь, так
